, зачем ты так жестоко оскорбил Обитателя Северного дома? — спросил 
Преждерожденный Живущего у Западных ворот.

— Обитатель Северного дома сказал, что одинаков со мной поколением и родом, 
возрастом и внешностью, речами и поступками, но отличается от меня, знатного и 
богатого, низким положением и бедностью. Я сказал ему, что сам не знаю, в чем 
дело, Что бы ты ни предпринял, терпишь неудачу, что бы я ни предпринял, 
добиваюсь успеха. Не говорит ли это о счастливой и несчастливой судьбе? И [с 
его стороны] равнять себя со мной — это 
бесстыдство!
— Когда ты толкуешь о различии в судьбе, то думаешь лишь о различии в таланте и 
добродетели. Я же говорю о различии в другом [отношении]. Ведь Обитатель 
Северного дома одарен добродетелью, но обделен судьбой; ты же одарен судьбой, 
но обделен добродетелью. Твои удачи добыты не умом, неудачи обитателя Северного 
дома — это не ошибки глупости. Все это [зависит] от природы, а не от человека. 
Твоя же гордость тем, что [ты] щедро одарен судьбой, как и стыд Обитателя 
Северного дома оттого, что [он] щедро одарен добродетелью, означает, что оба вы 
не знаете естественного закона.

— Остановись, Преждерожденный! — воскликнул Живущий у Западных ворот. — Я 
больше не осмелюсь [так] 
говорить!
Вернувшись домой, Обитатель Северного дома стал носить свою грубую куртку, 
словно она такая же теплая, как [мех] лисицы или енота; есть бобы, будто у них 
вкус чистого зерна; располагаться в своей хижине, крытой полынью, словно под 
сенью большого дома; ездить в своей плетеной повозке, точно на украшенной 
резьбой колеснице. И до конца дней своих оставался удовлетворенным, не ведая, 
кого прославляют, а кого позорят.

Услышав об этом, Преждерожденный из Восточного Предместья 
сказал:
— Обитатель Северного дома долго спал, но при первом же слове сумел очнуться и 
излечиться от скорби.



Гуань Чжун и Баошу Я [11. Баошу Я — царедворец, современник и друг Гуань Чжуна 
<(см. также стр. 109)>.] были близкими друзьями и жили вместе в Ци. Гуань Чжун 
служил царевичу Цзю [12. Царевич Цзю — второй сын Сяна, царя, правившего в Ци с 
697 по 686 г. до н.э.], а Баошу Я служил царевичу Сяобо [13. Царевич Сяобо — 
младший брат Цзю, царствовал в Ци под именем Хуаня с 685 по 643 г. до н.э.].

У царя Ци было много жен. Сыновья главной жены и наложниц в его роде считались 
равными, и люди царства боялись междоусобицы. Гуань Чжун и Шао Ху [14. Шао Ху — 
наставник царевича Цзю, современник Гуань Чжуна.] вместе с царевичем Цзю, 
которому служили, бежали в Лу; Баошу вместе с царевичем Сяобо, которому служил, 
бежал в [царство] Цзюй [15. Цзюй — одно из древнекитайских царств, находившееся 
на территории современной провинции Шаньдун.]. Когда же царский внук Учжи [16. 
Царский внук Учжи, объявленный наследником, убил царя Сяна, взошел на трон, но 
был убит восставшим народом.] поднял мятеж и в Ци не стало царя, оба царевича 
вступили в борьбу [за власть].

Сражаясь с Сяобо на дороге в Цзюй, Гуань Чжун попал ему стрелой в застежку на 
поясе.

Взойдя на трон, Сяобо стал угрожать Лу, [и там] убили царевича Цзю. Шао Ху 
из-за этого покончил с собой, а Гуань Чжун был заключен в тюрьму.

Баошу Я сказал 
Хуаньгуну:
— Гуань Чжун способен управлять царством.

— [Он] мой враг. Хочу его казнить, — ответил Хуаньгун.

— Я слышал, что мудрые государи не питают личной вражды. Да притом человек, 
способный управлять самим собой, конечно, способен владычествовать и над 
другими. Если хотите стать гегемоном [17. Гегемон — глава союза царств.], не 
сможете [этого сделать] без Чжуна. Необходимо его освободить.

Царь призвал Гуань Чжуна, и лусцы вернули его в Ци.

Баошу Я встретил [Гуань Чжуна] в предместье, освободил его от оков. Хуаньгун 
[принял] его по всем правилам этикета и поставил даже выше, чем [роды] Гао и Го 
[18. Гао и Го — аристократические роды в Ци.]. Баошу Я стал ниже его. Гуань 
Чжуну поручили управлять царством и даровали титул — Отец Чжун. Вскоре же 
Хуаньгун стал гегемоном.

Как-то Гуань Чжун со вздохом 
сказал:
— В молодости я терпел неудачи, бедствовал и торговал вместе с Баошу. При 
дележе больше брал себе, но Баошу, зная о моей бедности, не считал меня жадным. 
Я задумал для Баошу одно дело, но потерпел большую неудачу. Однако Баошу не 
счел меня глупцом, ибо знал, что времена бывают хорошие и плохие. Я трижды 
служил и трижды был изгнан государем, но Баошу не подумал, что я негоден, зная, 
что мне еще не встретилась удача. Я трижды сражался и трижды бежал, но Баошу не 
назвал меня трусом, ибо знал, что у меня мать-старуха. Когда царевич Цзю 
потерпел поражение, Шао Ху последовал за ним и в смерти, я же, покрытый позором,
 с