с Великим Совершенным. Поклонился ему, точно 
раб-возница, попросил принять в дар жену и детей, а затем обратился со своей 
просьбой.

— У меня три меча [64. Сказочный образ мечей был, видимо, связан с открытием 
железа, породившим легенды об оружии, его создателях, источниках, в которых 
мечи закалялись, и т.п. См., например, основанную на старинных легендах сказку 
Лу Синя «Меч» (Лу Синь, Сатирические сказки, М., Гослитиздат, 1964).], выбирай 
любой, — ответил ему Великий Совершенный. — Но ни одним нельзя убить человека. 
Сначала расскажу тебе о них. Первый называется Таящий свет. Смотришь на него — 
и [его] не видишь, взмахнешь им — и не знаешь, коснулся он чего-либо или нет; 
прозрачен и не имеет граней, рассекает [тело], а тело ничего не ощущает. Второй 
называется Принявший тень. Если всматриваться в него с северной стороны при 
смене предрассветного мрака утренней зарей или в сумерках — на грани дня и ночи,
 то что-то увидишь, но формы не разберешь. [Когда] он кого-то коснется, издает 
будто украдкой тихий звон, но тело не ощущает боли. Третий называется 
Закаленный ночью. При свете дня видна его тень, блеска не видно; ночью он 
блестит, но не видна форма. Коснувшись тела, рассекает его с треском, но рана 
сразу же заживает, остается лишь боль, к лезвию кровь не пристает. Эти три 
сокровища передавались [в нашем роду] уже тринадцать поколений, но в деле не 
бывали. Спрятаны в ларце, и даже печати [с них] не снимали.

— И все-таки я должен попросить [у вас] последний, — сказал Верный.

Тут Великий Совершенный вернул ему жену и детей, постился с ним вместе семь 
дней и на грани вечерней зари и ночной темноты, опустившись на колени, вручил 
ему меч Закаленный ночью. Верный принял его, дважды поклонился и возвратился 
домой.

И тогда Верный отправился с мечом к Черному Яйцу. Тот, как раз опьянев, лежал 
навзничь под окном. [Верный] трижды разрубил его от шеи до поясницы, но Черное 
Яйцо не проснулся. Думая, что он мертв, Верный поспешил уйти, но у ворот 
встретил сына Черного Яйца и трижды его рубанул, рассекая, будто воздух. Сын 
Черного Яйца расхохотался и 
спросил:
— Что ты так глупо трижды меня 
поманил?
Тут Верный понял, что [таким] мечом не убить человека, и, тяжко вздыхая, пошел 
домой.

Проснувшись, Черное Яйцо рассердился на свою 
жену:
— Оставила меня, пьяного, непокрытым. Вот у меня и заболело горло, заломило 
поясницу!
Сын же его 
сказал:
— Недавно приходил Верный, встретился со мной в воротах, трижды меня поманил, и 
у меня также заболело все тело, а конечности онемели. Он нас 
сокрушил!


My, царь Чжоу, пошел походом на Западных воинов. Западные воины поднесли ему 
кинжал из железа и холст, отмываемый в огне [65. В огне отмывали холст из 
асбеста. Считая, что асбест стал известен в Китае лишь в первых веках н.э., 
некоторые исследователи приходят к выводу, что данный фрагмент — позднейшая 
вставка; но при этом забывают, что и появление оружия из железа (известного уже 
с VI в. до н.э.), изображенного здесь как диковинка, пришлось бы также отнести 
к более позднему времени.]. Кинжал длиной в один чи и восемь цунь, лезвие 
красное, закаленной стали, режет нефрит, точно глину. Холст, отмываемый в огне, 
для стирки бросают в огонь. Холст принимает цвет огня, а грязь [на нем] — цвет 
холста. Вынув из огня, его встряхивают, [и он] становится белым, как снег.

Хуанцзы [66. Значение имени Хуанцзы — «сын императора» — используется для 
отождествления героя с Цао Пи (III в. н.э.), а тем самым и для доказательства 
позднего происхождения памятника (см. Ян Боцзюнь, Лецзы цзиши, стр. 119; A. 
Graham, p. 117), тогда как для такого же имени, встречающегося в беседе между 
царем Ци (VI в. до н.э.) и Гуань Чжуном в «Чжуанцзы», Сыма Бяо (III-IV вв.) 
дает комментарий «фамилия» и не ставит при этом под сомнение ни памятника, ни 
фрагмента <(см. «Чжуанцзы», стр. 229, гл. 19, III, 118)>.] считал, что таких 
предметов нет, а рассказы о них — это вздор. Сяо Шу [67. Сяо Шу — аристократ из 
Лу, см. «Цзочжуань», правление Чжуангуна — 12 год, «Весна и осень» — 23 год 
(683 и 672 гг. до н.э.).] же 
сказал:
— Как самонадеян Хуанцзы! Как смел в ложных 
доводах!



Глава 
6
СИЛА И СУДЬБА [1. Главы шестая и седьмая представляют собой «Книгу Ян Чжу» <(см.
 Предисловие, стр. 10)>.
]

— Разве твоим заслугам сравниться с моими! — похвасталась Сила перед Судьбой [2.
 В противоположность идеалистическому индетерминизму Ян Чжу трактует судьбу не 
как «появление Неба», а как естественную необходимость — определенное следствие,
 к которому неизбежно ведет цепь причин.].

— Какие же у тебя заслуги перед вещами, и в чем могут сравниться с моими? — 
спросила Судьба.

— Я, Сила, способствую долголетию или недолговечности, успеху или неудаче, 
знатному или низкому положению, богатству или 
бедности
— Пын Цзу [3. Пын Цзу известен лишь своим долголетием.] по уму не превзошел 
Высочайшего и Ограждающего, а прожил восемьсот лет; Янь Юань имел талант 
недюжинный, а прожил сорок восемь лет; Конфуций в доб