осударь пожелал казнить мастера Сутулого на месте. Мастер же в 
ужасе разрезал, разобрал артиста, показал царю и объяснил, что сделан [он] из 
кожи, дерева, клея, лака и [раскрашен] белым, черным, красным и синим. Государь 
тщательно все осмотрел, и все оказалось искусственным: внутри — печень, желчь, 
сердце, легкие, селезенка, почки, кишки и желудок; снаружи — мускулы, кости, 
суставы, сочленения, кожа, зубы и волосы, — все было представлено полностью.

[Когда] мастер собрал все снова, как прежде, государь попробовал вынуть [у 
куклы] сердце [54. Иллюстрация к древнему пониманию взаимосвязи органов чувств 
с внутренними органами человека.] — и уста замолкли; вынул печень — и глаза 
ослепли; вынул почки — и ноги стали неподвижными. Муван вздохнул, восхищенный, 
и 
воскликнул:
— Оказывается, человек своим искусством может добиться тех же успехов, что и 
природа! — Он приказал поместить [куклу] на вторую колесницу и вместе с нею 
вернулся.

Ведь Гуншу Бань [55. Гуншу Бань (Бань Шу, Гуншуцзы) — ученик Mo Ди, плотник, 
изобретатель военного снаряжения.] свою осадную лестницу и Mo Ди своего 
летающего коршуна [56. Создателем летающей птицы здесь и в «Хань Фэйцзы» (цз. 
32, V, 199) называется Моцзы, а в «Моцзы» (гл. 49, IV, 292) — Гуншу Бань, 
который создал сороку. Известия эти, судя по названиям птиц, различные, кроме 
того, коршун продержался в воздухе один день, а сорока — три дня.] называли 
высшим пределом мастерства. [Когда же] их ученики Дунмын Цзя [57. Дунмын Цзя — 
ученик Гуншу Баня.] и Цинь Гули [58. Цинь Гули (Циньцзы) — ученик Моцзы.] 
услышали об искусстве мастера Сутулого и сообщили о нем обоим философам, те до 
конца жизни не посмели больше заговаривать о мастерстве и держались лишь 
циркуля и отвеса.



Гань Ин [59. Гань Ин (Фэй) Стремительный Вэй, Цзи Чан — легендарные стрелки. Во 
фрагменте раскрывается процесс овладения мастерством и соперничество между 
учеником и учителем.] в старину был замечательным стрелком. Лишь натянет лук — 
и звери ложатся, а птицы падают. У Гань Ина обучался Стремительный Вэй и 
превзошел в мастерстве своего наставника. К Стремительному Вэю и пришел учиться 
Цзи Чан.

— Сначала научись не моргать, — сказал ему Стремительный Вэй, — а затем 
поговорим и о стрельбе.

Цзи Чан вернулся домой, лег под ткацкий станок своей жены и стал глядеть, как 
снует челнок. Через два года он не моргал, даже если [его] кололи в уголок 
глаза кончиком шила.

[Цзи Чан] доложил об этом Стремительному Вэю, тот 
сказал:
— [Этого] еще недостаточно. Теперь еще научись смотреть, а потом можно [и 
стрелять. Научись] видеть малое, точно большое, туманное, точно ясное, а затем 
доложишь.

Чан подвесил к окну вошь на конском волосе и стал на нее глядеть, обернувшись 
лицом к югу. Через десять дней [вошь] стала расти [в его глазах], а через три 
года уподобилась тележному колесу, все же остальные предметы [казались ему] 
величиной с холм или гору. Взял [он] лук из яньского рога, стрелу из цзинского 
бамбука, выстрелил и пронзил сердце вши, не порвав волоса.

Доложил об этом Стремительному Вэю. Стремительный Вэй ударил себя в грудь, 
затопал ногами и 
воскликнул:
— Ты овладел 
[искусством]!
Тогда Цзи Чан понял, что во всей Поднебесной для него остался лишь один 
соперник, и задумал убить Стремительного Вэя.

Они встретились на пустыре и стали друг в друга стрелять. Стрелы их на 
полдороге сталкивались наконечниками и падали на землю, не поднимая пыли. Но 
вот у Стремительного Вэя иссякли стрелы, а у Цзи Чана осталась еще одна. Он 
спустил ее, но Стремительный Вэй точно отразил стрелу колючкой кустарника.

И тут оба мастера заплакали, отбросили луки, поклонились друг другу до земли и 
просили друг друга считаться отцом и сыном. Каждый надкусил себе руку [и 
кровью] поклялся никому более не передавать своего мастерства.



Учителя Отца Цзао звали Великим Бобом [60. Отец Цзао (Цзао Фу) и великий Боб 
(Тай Доу) — легендарные колесничие. В процессе овладения мастерством в этой 
притче раскрывается теория познания Лецзы — от чувственного познания к 
рациональному, а от последнего снова к чувственному