руки 
держу, точно сухие ветви. Как бы ни велика была вселенная, какая бы тьма тварей 
в ней ни существовала, мне ведомы лишь крылатые цикады. Почему бы мне их не 
ловить, [если] ничто [другое] не заставит меня шевельнуться, ни на что в мире я 
не сменяю крылышки 
цикады!
Конфуций обернулся к своим ученикам и 
воскликнул:
— Вот каковы речи того Горбуна! Воля [у него] не рассеивается, а сгущается в 
душе.

А Горбун в 
ответ:
— Вы, длиннополые ученики! Откуда вам знать то, о чем спрашиваете? Заботитесь о 
собственном поведении да потом еще утруждаете [себя] такими 
речами!


Один приморский житель любил чаек. Каждое утро отправлялся в море и плыл за 
чайками. Чайки же слетались к нему сотнями.

Его отец 
сказал:
— Я слышал, что все чайки следуют за тобой. Поймай-ка мне [нескольких] на 
забаву.

На другое утро, [когда Любитель чаек] отправился в море, чайки кружились [над 
ним], но не спускались.

Поэтому и говорится: «Высшая речь — без речей, высшее деяниенедеяние» [26. В 
заключение притчи пересказываются положения Лаоцзы (ср. «Дао дэ цзин», §2, 43). 
Вариант притчи о любителе чаек см. «Весна и осень Люя», цз. 18, VI, 221-222.]. 
То знание, которое доступно всем, — неглубоко.



Чжао Сянцзы [27. Чжао Сянцзы — правитель царства Чжао с 457 по 425 г. до н.э.] 
с сотней тысяч человек отправился на огневую охоту в Срединные горы. С помощью 
высокой травы подожгли лес, и пламя охватило [его] на сотни ли. [И тут] из 
каменного утеса вышел человек, [который] поднимался и опускался вместе с дымом 
и пеплом. Все сказали, что это душа покойника. Пройдя через огонь, будто его и 
не было, тот человек вышел не спеша.

Чжао Сянцзы удивился, удержал его и незаметно осмотрел. Фигурой, цветом, семью 
отверстиями [в голове] — человек; по дыханию, голосу — человек. И {Чжао Сянцзы] 
спросил:
— С помощью какого секрета живешь в камне? С помощью какого секрета проходишь 
через 
огонь?
— Что называешь камнем? Что называешь огнем? — спросил его тот.

— То, откуда [ты] недавно вышел, — камень; то, через что недавно прошел, — 
огонь.

— Не ведаю, — ответил тот.

Услышал об этом вэйский царь Прекрасный [28. Прекрасный (Вэнь хоу) — царь Вэй 
(№ 7646) (424-387 гг. до н.э.).] и спросил Цзыся [29. Цзыся (Бу Шан) — учитель 
вэйского царя Вэньхоу — был учеником Конфуция (см. «Изречения», гл. 1, I, 11), 
но здесь дает объяснения в даосском духе.
]:
— Что это был за 
человек?
— [Я], Шан, слышал от учителя, что [человек, который обрел] гармонию, во всем 
подобен [другим] вещам. Ничто не может его ни поранить, ни остановить. Он же 
может все — и проходить через металл и камень, и ступать по воде и пламени.

— А почему ты этого не делаешь? — спросил царь Прекрасный.

— [Я], Шан, еще не способен открыть свое сердце и очистить [его] от знаний. 
Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.

— Почему не делает этого 
учитель?
— Учитель способен на это, — ответил Цзыся, — но способен и не делать этого.

[Ответ] очень понравился царю Прекрасному.



Некий Колдун [30. Данная притча о Колдуне (Шэньу, Цзи Сянь) с некоторыми 
изменениями повторяется и в «Чжуанцзы» (171-172) — как обличение колдовского 
(магического) применения даосского познания природы в упрощенном, поверхностном 
толковании.], по имени Цзи Сянь, переселился из Ци в Чжэн. Точно бог, узнавал 
[он], кто родится, а кто умрет, кто будет жить, а кто погибнет, кого ждет 
счастье, а кого — беда, кого — долголетие, а кого — ранняя смерть, и назначал 
[каждому] срок: год, луну, декаду, день. Завидев е