в моей хижине, и я слышал [как они] восхваляли 
Процветающего: [он]-де властен умертвить живого и оживить мертвого, богатого 
сделать бедняком, а бедного — богачом. И я отправился [к нему], несмотря на 
дальний путь, ибо поистине у меня не осталось других желаний. Когда пришел сюда,
 [я] верил каждому вашему слову. Не думая ни об опасности, ни о том, что станет 
[с моим телом], боялся лишь быть недостаточно преданным, недостаточно 
исполнительным. Только об одном были мои помыслы, и ничто не могло меня 
остановить. Вот и все.

Только сейчас, когда я узнал, что вы меня обманывали, во мне поднялись сомнения 
и тревоги, [я] стал прислушиваться и приглядываться к [вашей] похвальбе. 
Вспомнил о прошедшем: посчастливилось не сгореть, не утонуть — и от горя, от 
страха [меня] бросило в жар, охватила дрожь. Разве смогу еще раз приблизиться к 
воде и 
пламени?
С той поры удальцы Фаня не осмеливались обижать нищих и коновалов на дорогах. 
Встретив их, кланялись, сойдя с колесницы.

Узнав об этом, Цзай Во [18. Цзай Во (Юй) — ученик Конфуция, см. «Изречения», гл.
 3, I, 64.] сообщил Конфуцию. Конфуций же 
сказал:
— Разве ты не знаешь, что человек, полный веры, способен воздействовать на вещи,
 растрогать небо и землю, богов и души предков, пересечь [вселенную] с востока 
на запад, с севера на юг, от зенита до надира. Не только пропасть, омут или 
пламя — ничто его не остановит. Кай с Шан-горы поверил в ложь, и ничто ему не 
помешало. Тем паче, когда обе стороны искренни. Запомни сие, 
юноша!


У чжоуского царя Сюаньвана начальником над пастухами был раб Жердочка Для Птиц 
[19. Жердочка для Птиц (Лян Ян) — отнесен к правлению Сюаньвана в царстве Чжоу 
(827-782 гг. до н.э.). Этот раб — герой одной из тех притч, в которых 
раскрывается «секрет» мастерства в даосском его понимании: познание законов 
объективного мира н умение ими пользоваться для покорения природы и других 
существ. Второй герой притчи — Садовод с Мао-горы (Маоцю Юань) — земледелец. 
<Вариант фрагмента см. «Чжуанцзы», 153.>]. Он умел обращаться с дикими зверями 
и птицами и, собирая их, кормил во дворе и в саду. Он укрощал и приручал любого 
хищника, даже тигра и волка, орла или скопу <рыболова>. В его присутствии самцы 
и самки спаривались и размножались, образуя целые стада. Разнообразные виды 
[зверей} паслись рядом, не царапая и не кусая друг друга.

Обеспокоенный тем, как бы секрет искусства раба не умер вместе с ним, царь 
приказал ему обучать Садовода с Мао-горы.

Он же сказал 
[Садоводу]:
— [Я], Жердочка, — презренный раб. Какое искусство могу тебе передать? Но боюсь,
 как бы государь не обвинил [меня] в том, что [я] утаил от тебя [секрет], и 
скажу вкратце, как обращаться с тиграми.

Радоваться, когда потакают, и сердиться, когда перечат, — в природе каждого, в 
ком течет кровь. Но разве радость и гнев: проявляются случайно?! Гнев [зверя] 
вызывают, когда идут против [его] воли. Во время кормежки не решаюсь давать 
тигру живого зверя: убивая его, [тигр] придет в ярость; не решаюсь давать целую 
тушу: разрывая ее, придет в ярость. Своевременно кормлю голодного и постигаю, 
[что] приводит его в ярость. Тигр и человек [принадлежат] к различным видам. 
Человек потакает тигру, и тигр к нему ласкается; перечит — и тигр его убивает. 
Но разве решусь я перечить тигру, чтобы привести его в гнев! Не решусь также и 
потакать ему, чтобы вызвать у него радость. Ведь от радости вернется непременно 
к гневу, а от гнева вернется снова к радости; ни тем, ни другим способом не 
достигну цели.

Ныне, [когда] у меня нет мысли ни потакать им, ни перечить, птицы и звери 
принимают меня за своего. [Действую] по закону природы — предоставлять каждого 
самому себе, поэтому [они] бродят по моему саду, не вспоминая о высотах 
[горных] лесов и просторах болот; засыпают на моем дворе, не стремясь в глубину 
гор и в тишину долин.



Янь Юань [20. Янь Юань (Хой) — любимый ученик Конфуция, о нем см. «Чжуанцзы», 
289-290; «Изречения», гл. 2, I, 28-29. <Вариант фрагмента см. «Чжуанцзы» 227.>] 
рассказал 
Конфуцию:
— Когда я переправлялся через пучину Глубина кубка, Перевозчик [21. Притча о 
мастерстве Перевозчика сходна с приведенной выше, но содержит критику взглядов 
Конфуция, который якобы сам признает недостатки своего учения, а именно — 
отсутствие глубоких знаний («Забавлялся тем, что лежит на поверхности, но 
никогда не доходил до сущности»).] правил лодкой, как бог. Я спросил его: 
«Можно ли научиться управлять лодкой?» «Да, — ответ