лю, обливаясь потом [с головы] до пят.

— У настоящего человека, — сказал Темнеющее Око, — душевное состояние не 
меняется, глядит ли [он] вверх в синее небо, проникает ли вниз к Желтым 
источникам [13. Желтые источники — царство мертвых.], странствует ли ко [всем] 
восьми полюсам [14. В Китае существовало представление о восьми странах света: 
восток, запад, север и юг, а затем северо-восток, северо-запад, юго-восток и 
юго-запад.]. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха. Опасность в тебе 
самом! [15. Этот фрагмент см. также «Чжуанцзы», 265 <244>.].



У Фаня был сын по имени Процветающий, который умело создал себе славу. Перед 
ним преклонялось все царство. Войдя в милость цзиньского царя, [Процветающий] 
не служил, а место занимал направо [16. В Китае чины и звания делились на 
правые — младшие, и левые — старшие. Содержание притчи о Фане Процветающем 
(Цзыхуа) и Кае с Шан-горы (Шан Цюкае) — иллюстрация к высказанному ранее 
положению о возможности неосознанного слияния с природой. Заключение же притчи 
по существу не даосское. Устами Конфуция «чудеса» объявляются принадлежностью 
слепой веры.] от трех старших сановников. Того, кто удостоился благосклонного 
взгляда [Процветающего], в царстве Цзинь [17. Цзинь — одно из древнекитайских 
царств, находившееся на территории современной провинции Шаньси.] жаловали 
титулом; того, кто заслужил бранное слово [Процветающего], из царства Цзинь 
изгоняли. Посещение дома Процветающего приравнивалось к приему у царя.

Процветающий приказывал своим удальцам завязывать драки: умные обижали глупых, 
сильные подавляли слабых. [Он] не беспокоился, даже если оставались раненые и 
избитые. Дни и ночи проходили в таких забавах, которые чуть ли не вошли в 
обычай во всем царстве.

[Однажды] первые удальцы Фаня — Хэшэн и Цзыбо — отправились за город и 
заночевали в хижине старика землепашца Кая с Шан-горы. В полночь Хэшэн и Цзыбо 
заговорили друг с другом о славе и могуществе Процветающего: он-де властен 
погубить живого и оживить мертвого, богатого сделать бедняком, а бедного — 
богачом.

Кай с Шан-горы, давно уже страдавший от голода и холода, притаился у северного 
окна и подслушал их беседу. Затем [он] занял зерна, сложил в корзину, взвалил 
ее на спину и отправился к воротам Процветающего.

В свите Процветающего состояли родовитые люди. Одетые в белый шелк, они 
разъезжали в колесницах или не спеша прохаживались, посматривая [на всех] 
свысока.

Заметив Кая с Шан-горы, старого и слабого, с загорелым дочерна лицом, в платье 
и шапке отнюдь не изысканных, все они отнеслись к нему презрительно и принялись 
издеваться над ним, как только могли: насмехались, обманывали его, били, 
толкали, перебрасывали от одного к другому. Но Кай с Шан-горы не сердился, 
прихлебатели устали, и выдумки их исчерпались.

Тогда вместе с Каем все они взошли на высокую башню, и один из них 
пошутил:
— Тот, кто решится броситься вниз, получит в награду сотню золотом.

Другие наперебой стали соглашаться, а Кай, приняв все за правду, поспешил 
броситься первым, точно парящая птица, опустился [он] на землю, не повредив ни 
костей, ни мускулов.

Свита Фаня приняла это за случайность и не очень-то удивилась. А затем [кто-то],
 указывая на омут в излучине реки, снова 
сказал:
— Там — драгоценная жемчужина. Нырни — найдешь ее.

Кай снова послушался и нырнул. Вынырнул же действительно с жемчужиной.

Тут все призадумались, а Процветающий велел впредь кормить [Кая] вместе с 
другими мясом и одевать его в шелк.

Но вот в сокровищнице Фаня вспыхнул сильный пожар. Процветающий 
сказал:
— Сумеешь войти в огонь, спасти шелк — весь отдам тебе в награду, сколько ни 
вытащишь!
Кай, не колеблясь, направился [к сокровищнице], исчезал в пламени и снова 
появлялся, но огонь его не обжигал и сажа к нему не приставала.

Все в доме Фаня решили, что он владеет секретом, и стали просить у него 
прощения:
— Мы не ведали, что ты владеешь чудом, и обманывали тебя. Мы не ведали, что ты 
— святой, и оскорбляли тебя. Считай нас дураками, считай нас глухими, считай 
нас слепыми! Но дозволь нам спросить: в чем заключается твой 
секрет?
— У меня нет секрета, — ответил Кай с Шан-горы. — Откуда это — сердце мое не 
ведает. И все же об одном я попытаюсь вам рассказать.

Недавно двое из вас ночевал