|
чувства [его] дважды менялись. [Он]
сказал:
— Я служил при жизни родителей, [получал лишь] три фу, а сердце радовалось.
Потом получал три тысячи чжунов[2. «Фу... чжун...» — меры объема (жалованье
выдавалось в зерне).], но не посылал [родителям], и сердце мое печалилось.
Ученики спросили у
Конфуция:
— Можно ли такого, как Цзэнцзы, считать невиновным в
корысти?
— Была корысть. Разве свободный от корысти предавался бы печали? Такой смотрел
бы на три фу или три тысячи чжунов, как пташка на пролетающего перед ней комара.
Странник Красоты Совершенной сказал Владеющему Своими Чувствами из Восточного
предместья:
— С тех пор как я слушаю ваши речи, за первый год стал безыскусственным; за
второй год [научился] следовать [за другими]; за третий год — постигать
[других]; за четвертый год — уподобляться [вещам]; за пятый приблизился; за
шестой год [постиг] разумом сообщения [чувств] [3. Чэн Сюаньин говорит о
постижении закономерностей вещей. Этот даосский термин, видимо, был использован
для перевода буддийского понятия «шесть сообщений чувств» (лю жу): «цвета,
звуки, запахи, вкус, поверхности и отвлеченные представления», возникающие
благодаря «зрению, слуху, обонянию, вкусу, осязанию и мысли» (П. Кафаров и П.С.
Попов, Китайско-русский словарь, т. 1, стр. 220; толковый словарь «Цы хай», т.
II, раздел цзы, стр. 334).]; за седьмой год завершил [объединение] с природой;
за восьмой год забыл о смерти, забыл о жизни; за девятый год [постиг] великое
мельчайшее.
При жизни действуют и умирают.
— Действительно ли это так? — [спросил] Советующий [4. Советующий (Цюаньгун) —
перевод прозвища дается по комментарию, Сюаня.]. — [Тогда] для смерти есть
причина, а для жизни, [силы] жара нет причины. Как же может [в одном] быть
причина? Как же может [в другом] не быть причины? У неба есть число периодов,
на земле есть [местности], занятые человеком. Где же мне ее искать? Не ведаю,
где она кончается. Разве в таком случае для нее нет предопределения? Не ведаю,
когда она начинается. Разве в таком случае для нее есть предопределение? [Если]
есть отклики, разве [можно считать, что] нет душ предков? [Если] нет откликов.
разве [можно считать, что] есть души
предков?
Многие Полутени спросили у
Тени:
— Почему раньше вы смотрели вниз, а теперь смотрите вверх; раньше собирали
волосы в пучок, а теперь распустили; раньше сидели, а теперь встали; раньше
двигались, а теперь
остановились?
Тень
ответила:
— Зачем спрашиваете о мелочах? [Просто] двигаюсь. Я этим обладаю, но почему, не
ведаю. Я, быть может, подобна сброшенной змеиной коже, линовищу цикады, но,
быть может, [им] и не подобна. В темноте и ночью я исчезаю, днем и при огне
появляюсь. Не от них ли я завишу? А [они] еще от чего-то зависят? Они приходят,
и я с ними прихожу, они уходят, и я с ними ухожу. Они [зависят от] сильного
света, и я — от сильного света. [Если это] сильный свет, то зачем же [у меня]
спрашивать?
Ян Цзыцзюй на юге достиг [местности] Пэй, [и когда] Лаоцзы, странствуя на запад,
пришел в Цинь, встретил его на подступах — в Лян.
Посредине дороги Лаоцзы подъял взор к небу и
вздохнул:
— Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что нельзя.
Ян Цзыцзюй промолчал. [Когда же] вошли в харчевню, [Ян Чжу] подал [Лаоцзы] воды
для умывания и полоскания рта, полотенце и гребень. Оставив туфли за дверьми,
подполз к нему на коленях и
заговорил:
— Недавно [мне], ученику, хотелось попросить у учителя [объяснения], но не
осмелился, ибо учитель шел без отдыха. Ныне же есть свободное время, дозвольте
[мне] задать вопрос: в чем моя
вина?
— У тебя самодовольный взгляд, хвастливый взгляд. С кем сумеешь жить вместе?
[Ведь и] «чистейшая белизна кажется запятнанной, совершенное достоинство
кажется недостаточным!» — ответил Лаоцзы.
— Почтительно слушаюсь! — сказал Ян Цзыцзюй со всем уважением, изменившись в
лице.
Прежде в харчевне [Ян Чжу] приветствовали жильцы, хозяин приносил [ему] циновку,
хозяйка подавала полотенце и гребень, сидевшие уступали [место] на циновке,
гревшиеся давали [место] у очага. Когда же он вернулся, постояльцы стали
спорить с ним за [
|
|