ти речах из десяти — притчи [1. В первом фрагменте главы Чжуанцзы 
анализирует некоторые основные приемы ораторского искусства, подсчитывая, что 
притчи в речах занимают до девяноста процентов, а заимствования — до семидесяти.
 Как всегда, полемически высказывается он о речах «почитаемых», относя их во 
многом к «праху», и отстаивает право на беспредельное развитие мысли — «речи 
всегда новые, как [вино] из чарки» <(см. также стр. 319)>.]. В семи из десяти — 
речи [людей] почитаемых. Речи всегда новые, как [вино] из чарки, совпадают с 
естественным началом. Девять из десяти притч, которые обсуждаются, заимствованы 
извне. [Ведь] родной отец не становится сватом для собственного сына. Лучше, 
чтоб хвалил сына не отец, а другой [человек]. Не моя-де вина, вина чужая. [Если 
речи] тождественны моим, соглашаюсь; не тождественны моим, возражаю; 
тождественные моим [объявляю] истинными; не тождественные моим [объявляю] 
ложными. Семь из десяти — речи почитаемых, [слова] уже высказанные. Это [речи] 
стариков, по возрасту — предшественников. Но если престарелые лишь по возрасту 
не обладают знаниями основы <мирными> и утка <военными>, начала и конца, то они 
не предшественники. [Если] человек ни в чем не опередил других, у него нет 
человеческого пути. Такого, у которого нет человеческого пути, назовем прахом 
человека. Речи всегда новые, как [вино] из чарки, совпадают с естественным 
началом; поэтому и развиваю их беспредельно, используя до конца лет [своих]. 
[Пока] нет слов, есть согласие. Согласие со словами не согласуется; и слова с 
согласием не согласуются. Поэтому и говорится «без слов». Речь не нуждается в 
словах. Бывает, что [человек] говорит всю жизнь, а ничего не скажет. Бывает, 
что всю жизнь не говорит, а все скажет. Бывает, что [имеет] свое [мнение] о 
возможном и невозможном, свое [мнение] об истинном и неистинном. Почему 
истинно? Истинно оттого, что истинно. Почему неистинно? Неистинно оттого, что 
неистинно. Почему возможно? Возможно оттого, что возможно. Почему невозможно? 
Невозможно оттого, что невозможно. В вещах, конечно, есть истинное, в вещах, 
конечно, есть возможное. Нет вещи без истинного, нет вещи без возможного. Но 
кто же способен овладеть этим надолго без речей, всегда новых, как [вино] из 
чарки, совпадающих с естественным началом? [Вся] тьма вещей делится на роды, 
вещи заменяют одна другую от начала до конца, будто по кругу [лишь] в различной 
[телесной] форме. Их закона не уловить. Это называется равновесием природы. 
Равновесие природы и есть естественное начало.



Чжуанцы сказал Творящему 
Благо:
— Конфуций проповедовал шесть десятков лет, а в шестьдесят лет изменился. То, 
что вначале [объявлял] истинным, под конец объявил ложным. [Он] еще не понял, 
не отрицал ли пятьдесят девять лет то, что называет ныне 
истинным?!
— Конфуций полон желания трудиться, [он] преклоняется перед знаниями, — сказал 
Творящий Благо.

— Конфуций от этого отказался, но о своем отказе еще не говорил, — сказал 
Чжуайцзы. — Слова Конфуция гласят: «Ведь [человек] получает от великой основы 
свои способности, а затем и разум, чтобы родиться. [Когда] поет, должен 
соблюдать тон, [когда] говорит, должен соблюдать правила. [Если я] пекусь о 
пользе и справедливости, то любовью и ненавистью, истинным и ложным покоряю 
лишь людские уста; а чтобы покорить людские сердца, должен решиться им 
противостоять и [тогда] определить установления Поднебесной. Увы! Увы! Ведь мне 
этого не достичь».



Цзэнцзы дважды служил, и