авляют четыре [школы], а вместе с [вашей], учитель, 
пять. У какой же [из школ] в действительности истина? А возможно, ею обладает 
Лу Цзюй? [10. Лу Цзюй, судя по содержанию фрагмента, открыл явление резонанса.] 
Его ученик сказал: «Я овладел [Вашим] учением, наставник. Я способен зимой без 
огня приготовить кушанье в треножнике, а летом сделать лед». Лу Цзюй ответил: 
«Это просто призыв жары с помощью жары, призыв холода с помощью холода, а не то,
 что я называю учением. Я покажу тебе свое учение». И тут [он] настроил [два 
инструмента] шэ, один положил в зале, другой — в боковой комнате. Тронул [тон] 
гун [одного инструмента], и откликнулся гун [другого], тронул [тон] цзио 
[одного инструмента], и откликнулся цзио [другого], они прозвучали в унисон. Но 
можно ли изменить строй одной струны и без соответствия пяти тонам, чтобы, 
тронув ее, вызвать отклик всех двадцати пяти струн? Вот такой звук был бы 
государем <ведущим>. А такова ли твоя 
истина?
— Ныне конфуцианцы, монеты, сторонники Яна и Бина ведут со мной спор, уничтожая 
друг друга в речах, подавляя друг друга в славе, — сказал Творящий Благо. — Но 
меня еще [никто] не опроверг. Ну, 
каково?
— Цисец покалечил ногу сыну и, приказав [ему] стать привратником как [человеку] 
неполноценному, отослал к сунцу. Так бросают себе подобных, — сказал Чжуанцзы. 
— Чтобы уберечь колокола <жертвенные сосуды>, он обвязал их веревкой. А чтобы 
отыскать потерянного сына, не вышел даже за пределы царства. Чусец, 
остановившись [в чужом доме], обругал привратника; в полночь, в безлюдном месте 
стал драться с лодочником. Еще не отчалил от берега, а уже затеял ссору.



[Когда] Чжуанцзы провожал покойника, [процессия] прошла мимо могилы Творящего 
Благо. Оглянувшись, Чжуанцзы сказал 
сопровождающим:
— [Как-то] инец вымазал себе глиной кончик носа — [пятна было] с крылышко мухи 
— и велел плотнику Кремню его обтесать. Топор плотника летал, словно ветер — 
лишь выслушал [приказ] и стесал. Снял все пятнышко, не повредив носа, а инец 
даже не изменился в лице.

Услышав об этом, сунский царь Юань призвал плотника Кремня и сказал: «Попробуй 
стесать у [меня], единственного». Плотник же ответил: «Когда-то [я, Ваш] слуга, 
мог это сделать, но [человека] того материала уже давно нет». У меня также нет 
материала, с тех пор как умер учитель [Творящий Благо]. Мне не с кем спорить 
[11. В сожалении по поводу смерти Творящего Благо обнаруживается мнение 
Чжуанцзы о необходимости споров с достойным противником для развития 
собственного учения, умения его доказывать, иными словами о том, что в спорах 
рождается истина.], — [заключил Чжуанцзы].



Гуань Чжун заболел, и Хуаньгун задал ему 
вопрос:
— Можно ли говорить не таясь? [Ведь] болезнь у [Вас], Отец Чжун, серьезная. 
Кому доверить царство, если станет 
хуже?
— Кому бы хотел, государь? — спросил Гуань Чжун.

— Баошу Я, — ответил царь.

— Нельзя! — сказал Гуань Чжун. — Он — муж прекрасный, чистый и честный. Но всех 
остальных меряет по себе, а не себя по другим. И потом, раз услышав о чьей-либо 
ошибке, всю жизнь не забудет. Если доверить ему управление царством, так 
наверху — запутает правителя, а внизу — станет перечить народу. Пройдет немного 
времени, и он совершит проступок против государя.

— Кому же можно? — спросил царь.

— Не станет меня, так можно [доверить] Си Пэну, — ответил Гуань Чжун. — Он 
такой человек, что высшие [о нем] забудут, а низшие [ему] не изменят. Сам 
сожалеет, что не похож на Желтого Предка, но печалится о тех, кто хуже его. Тот,
 кто уделяет людям от [своей] добродетели, называется мудрецом; кто уделяет 
людям от [своих] богатств, называется умным. Тот, кто снисходит до людей 
мудростью, никогда не завоевывает людей; тот, кто спускается к людям умом, 
всегда завоевывает людей. В царстве он не все услышит, в семье он не все увидит.
 Не станет меня, так можно Си Пэну.



Плывя по Реке, усский царь поднялся на Обезьянью гору. Увидев его, стадо 
обезьян в испуге [все] побросало, разбежалось и укрылось в непроходимой чаще. 
Только одна обезьяна беспечно прыгала то туда, то сюда, [как бы] хвастаясь 
[своим] искусством перед царем. Царь в нее выстрелил, но она ловко поймала 
стрелу. Царь велел [своим] помощникам стрелять беспрерывно, обезьяна же 
упорствовала до см