в; в настоящем милосердии не [считаются с] родством; в 
настоящем доверии забывают о золоте.



Удали то, что расстраивает волю; освободи сердце от неясности; удали то, что 
обременяет свойства; убери с пути все препятствия. Богатство и знатность, почет 
и величие, слава и выгода — эти шесть расстраивают волю; внешность и поза, 
красота и хитроумие, дыхание и чувства — эти шесть опутывают сердце; ненависть 
и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения — эти шесть обременяют свойства; 
согласие и отказ, займы и возврат, знания и способности — эти шесть преграждают 
путь. Когда эти четыре шестерки не волнуют грудь, [приходит] беспристрастие. 
Беспристрастие ведет к покою, покой — к ясности, ясность — к пустоте, пустота — 
к недеянию, [которое] все совершает.

Путь — уважение к свойствам; жизнь — проявление свойств; характер — сущность 
жизни; движение характера называем деянием; ложное деяние называем утратой 
[пути].

Знающий воспринимает [вещи]; знающий обдумывает. [Когда] знающий приближается к 
тому, чего не знает, [он] подобен косоглазому.

Действие вынужденное называется свойством. Действие лишь во имя собственных 
[интересов] называется управлением. Названия друг другу противоположны, а 
соответственно [им] и сущность.



Охотник искусно попадал в мельчайшую [цель], но неискусно избегал людской славы.
 Мудрый искусен в естественном, но неискусен в людском. Лишь целостный человек 
способен быть [не только] искусным в естественном, но и добрым в человеческом. 
Только животное способно [оставаться] животным, только животное способно 
оставаться естественным. Если целостный человек ненавидит природу, то ненавидит 
человеческую природу, а тем более [негодует, когда приспосабливают] для себя и 
небо и 
человека!
[Если] птица встречалась Охотнику, он непременно ее добывал, — это могущество. 
[Если же] всю Поднебесную вообразить клеткой, не ускользнула бы [ни одна] птица.
 По этой-то причине Испытующий приманил Найденного на Реке Инь, пообещав ему 
[ранг] Готовящего жертвенное мясо, циньский Мугун завлек Раба из Сотни Ли с 
помощью пяти бараньих шкур. Так вот завлекают в клетку лишь с помощью того, что 
[люди] любят, — не иначе.

Тот, у кого отрубили ногу [в наказание], презирает красоту, отрицает внешнюю 
славу. Скованные вместе [12. «Скованные вместе...» (сюйми) — <см. также стр. 
272.> Осужденные в рабство этой категории вместе с другой (тех, у кого отрубили 
ногу) объявляются здесь людьми наиболее совершенными, близкими к природе. Чэн 
Сюаньин приводит в доказательство и поговорку: «Бережет себя тот, кого ценят в 
тысячу золотом, раб же жизни своей не жалеет».] [преступники], забыв и о жизни 
и о смерти, без страха поднимаются на высокую [гору]. Ведь тот, кто отвык 
обмениваться подарками, забыл людей. Оттого что забыл людей, считается 
человеком естественным. Уважают его — не радуется, оскорбляют его — не 
гневается. Таким может быть лишь тот, кто подобен естественной гармонии.

[Если] обнаруживать гнев, но не гневаться, то окажется, что гнев исходит от 
негневающегося. [Если], исходя из деяния, предаваться недеянию, то окажется, 
что деяние исходит из недеяния. Хочешь покоя — стань невозмутимым; хочешь стать 
проницательным, принимай [все] как no-сердцу. [Если] в действии стремишься к 
должному, основывайся на том, что тебя вынуждает. Быть вынужденным — таков путь 
мудрого.




Глава 
24
СЮЙ ОТРИЦАЮЩИЙ 
ДУШУ

Сюй Отрицающий Душу [1. Сюй Отрицающий Душу (Угуй) — даос, который жил в 
уединении.] через Нюй Шана [2. Нюй Шан — жрец, который ведал закланием 
жертвенного скота при Воинственном (Ухоу), царе в Вэй с 386 до 371 г. до н.э.] 
встретился с вэйским [царем] Воинственным; обласкав его, Воинственный 
сказал:
— Почему [Вы], Преждерожденный, согласились повидаться со [мной], единственным. 
Быть может, заболели от трудов в горных 
лесах?
— Я пришел утешить [Вас], государь, — сказал Сюй Отрицающий Душу. — Как может 
царь утешить меня? [Вас], государь, скоро переполнят страсти и вожделение, а 
длительная любовь и ненависть приведут к опасным болезням. [Если же, Вы], 
государь, совсем отбросите страсти и вожделение, забудете любовь и ненависть, 
[у Вас] заболят глаза и уши. Тогда мне придется соболезновать [Вам], государь. 
Зачем же [Вы], государь,