Ци, и Конфуций опечалился.

Цзыгун сошел с циновки и задал 
вопрос:
— Осмелюсь ли [я], ничтожный ученик, спросить, почему [Вы], учитель, 
опечалились, когда Хой отправился на Восток, в 
Ци?
— Вопрос ты задал хорошо! — ответил Конфуций. — [Я], Цю, одобряю слова, 
когда-то сказанные Гуаньцзы: «В малый мешок не вместить [ничего] большого, с 
короткой веревкой не зачерпнуть [воды] в глубоком [колодце]». Да, это так. 
Телом [человек] следует за тем, что предназначено судьбой, ничего не добавишь, 
ничего не убавишь. Я опасаюсь, что Хой заговорит с правителем Ци о пути 
Высочайшего, Ограждающего, Желтого Предка, станет повторять речи Добывающего 
Огонь Трением и Священного Земледельца. [В этих идеалах] царь будет искать себя,
 но не найдет. А не найдя, станет подозревать Хоя, а заподозрив, казнит. Разве 
ты не слышал [о том], как в старину в окрестностях [столицы] Лу опустилась 
морская птица [6. Эту притчу см. также стр. 232, «Го юй» («Речи царств») Шанхай,
 1958, стр. 55-56.]. Лусский правитель сам ее встретил и устроил для нее 
пиршество в храме предков. Чтобы усладить [ее] музыкой, исполнили девять 
[тактов мелодии «Великое] Цветение»; чтобы угостить, приготовили жертвенных 
животных [7. Жертвенных животных — быка, барана и свинью.]. Но у птицы рябило в 
глазах, [она] грустила, не решилась проглотить ни одного куска, не смогла 
выпить ни одной чарки и через три дня умерла.

Вот что значит кормить птицу тем, чем питаешься сам, а не тем, чем кормится 
птица. Ведь чтобы кормить птицу так, как она кормится сама, нужно [предоставить 
ей] гнездиться в глухом лесу, бродить по отмелям, плавать по рекам и озерам, 
кормиться угрями и мелкой рыбой, летать в косяке и опускаться, отдыхать на 
приволье. Ведь ей человеческая речь неприятна, что [ей] делать среди этого 
шума? [Если] исполнять «Восход солнца» и девять [тактов мелодии «Великое] 
Цветение» на берегах [озера] Дунтин, то птицы от них разлетятся, звери 
разбегутся, рыба уйдет в глубину. Только люди, заслышав их, окружат [певцов] и 
станут на них смотреть.

Рыба под водой живет, а человек под водой умирает. [Они] друг от друга 
отличаются, а поэтому любят и ненавидят не одно и то же. Поэтому-то прежде 
мудрые не считали одинаковыми ни способности, ни занятия. Названия [у них] 
отражали сущность, а должное соответствовало [природе]. Поэтому и говорили, что 
[тогда] порядок был разумным, а счастье — прочным.



Лецзы, странствуя, решил закусить у дороги и заметил столетний череп. Отогнув 
полынь и указав на него, Лецзы 
сказал:
— Только мы с тобой и понимаем, что нет ни рождения, ни смерти. Обрел ли ты 
действительно печаль [смерти]? Обрел ли я действительно радость 
[жизни]?


Есть мельчайшие семена [8. См. «Лецзы», 45-46, гл. 1, прим. 30, 31, 32. J. 
Legge в своем примечании («In no Buddhist treatise is the transrotation of 
births more fully, and I must add, absurdly stated», J. Legge, vol. XL, p. 10, 
note 1) смешивает догадку наивных материалистов с переселением душ буддизма, т.
е. утверждением бессмертия души.]. Попадая в воду, [они] соединяются в 
перепончатую ткань; на грани с сушей приобретают покров лягушки, раковину 
[моллюска]; на горах и холмах становятся подорожником. Подорожник, обретя 
удобрение от гнилого, становится [растением] воронья нога. Корни вороньей ноги 
превращаются в земляных и древесных червей, а листья — в бабочек, бабочки также 
изменяются и становятся насекомыми. Когда [насекомые] родятся у соляного поля 
<у очага>, то будто сбрасывают кожу и называются [насекомыми] цюйдо. Цюйдо 
через тысячу дней превращается в птицу, ее имя — ганъюйгу. Слюна ганьюйгу 
становится сыми, а сыми превращается в [насекомое] илу в пищевом уксусе, а от 
него — [насекомое] хуанхуан пищевого уксуса, а от него [насекомое] цзюю. 
[Насекомое] моужуй порождает вошь на тыквах. [Растение] янси, соединяясь со 
старым бамбуком, не дававшим ростков, порождает темную собаку, темная собака — 
барса, барс — лошадь, лошадь — человека. Человек же снова уходит в мельчайшие 
семена. [Вся] тьма вещей выходит из мельчайших семян и в них возвращается.




Глава 
19
ПОНИМАЮЩИЙ [СУЩНОСТЬ] 
ЖИЗНИ

Понимающий сущность жизни не занимается бесполезным; понимающий сущность судьбы 
не занимается тем, к чему незачем прилагать знаний. Для поддержания тела, 
прежде всего необходимы вещи, но бывает, что тело не поддерживают, [хотя] вещей 
в избытке. Чтобы жить, следует прежде всего не расставаться с телом, но