жаждавший поживы, умер на 
вершине Восточного Кургана. Смерть их вызвана различными причинами, но оба они 
равно сократили свою жизнь и причинили вред своей природе. Почему же следует 
восхвалять Старшего Ровного и порицать 
Чжи?
Из тех, кто в Поднебесной жертвует собой, одни делают это ради милосердия и 
справедливости, тогда их обычно величают благородными мужами; другие — ради 
имущества и богатства, тогда их обычно прозывают ничтожными людьми. Жертвуют 
собой одинаково, почему же становятся благородными или ничтожными? Разбойник 
Чжи так же сократил свою жизнь и повредил своей природе, как и Старший Ровный, 
откуда же [появилось] между ними различие, как [различие] между ничтожным и 
благородным?
[Умение] подчинять свою природу милосердию и справедливости, даже [столь] 
совершенное, как у Цзэн [цзы] и Хрониста [Ю], я не называю сокровищем; [умение] 
подчинять свою природу [всем] пяти вкусам, даже [столь] совершенное, как у 
Юйэра [6. Юйэр — тонким вкусом, способностью различать смешанную из различных 
рек воду сближается с легендарным поваром царя Ци — И Я, но относится ко 
времени мифического Желтого Предка (см. также «Хуайнаньцзы», цз. 13, VII, 228).
], я не называю сокровищем; тех, кто подчиняет свою природу [всем] пяти, звукам 
даже [столь] совершенно, как Наставник Куан, я не называю чуткими; тех, кто 
подчиняет свою природу [всем] пяти цветам даже [столь] совершенно, как 
[Видящий] Паутину Издали, я не называю зоркими. Я называю сокровищем обладание 
не милосердием и справедливостью, а лишь своими свойствами. Я называю 
сокровищем не обладание милосердием и справедливостью, а лишь предоставление 
свободы своим природным чувствам. Я называю чутким не того, кто слышит других, 
а лишь того, кто слышит самого себя. Я называю зорким не того, кто видит других,
 а лишь того, кто видит самого себя. Ведь смотрит на других тот, кто не видит 
самого себя; овладевает другими тот, кто не владеет собой, [такой] завладевает 
тем, что принадлежит другим, а не тем, что обрел он сам; стремится к тому, что 
пригодно для другого, а не к тому, что пригодно для него самого. Ведь те, кто 
стремится: к пригодному для другого, не стремятся к пригодному для них самих. 
Они одинаково порочны, пусть это даже Старший Ровный или разбойник Чжи! Мне 
стыдно перед природными свойствами, поэтому я не осмеливаюсь упражняться в 
милосердии и справедливости с первым и не решаюсь предаваться порокам и 
последним.




Глава 
9
У КОНЯ 
КОПЫТА

У коня копыта, и [он] может ступать по инею и снегу. Шкура защищает [его] от 
ветра и холода. Он щиплет траву, пьет воду, встает на дыбы и скачет. Такова 
истинная природа коня. Ему не нужны ни высокие башни, ни огромные залы.

Но вот Радующийся Мастерству 
сказал:
— Я умею укрощать коней.

[И принялся] подстригать им гриву, подрезать копыта, стал их палить и клеймить, 
взнуздывать и стреноживать, запирать в конюшне и загоне. Из [каждого] десятка 
погибали два-три коня. [Он] стал укрощать их голодом и жаждой, пускал рысью и 
галопом, заставлял держать строй. Спереди [им] угрожали удила и шлея, сзади — 
кнут и хлыст. Коней же погибало более половины.

Гончар 
сказал:
— Я умею лепить из глины.

Круги [у него] соответствовали циркулю, а квадраты — наугольнику.

Плотник 
сказал:
— Я умею обрабатывать дерево.

Изгибы [у него] соответствовали крюку, а прямые [линии] — отвесу.

Разве [своей] природой глина и дерево стремятся соответствовать циркулю и 
наугольнику, крюку и отвесу? Но все же [мастеров] славили из поколения в 
поколение:
— Радующийся Мастерству умел укрощать коней! Гончар и Плотник умели обращаться 
с глиной и 
деревом!
Это — ошибка тех, кто правил Поднебесной.

Я думаю, что мастер, управляя Поднебесной, поступил бы иначе. Постоянное в 
природе людей то, что [они] ткут и одеваются, возделывают землю и питаются, — 
это и называется [их] общим свойством. [Некогда они] были едины, не делились на 
группы, [и это я] называю естественной свободой [1. В данном абзаце Чжуанцзы 
развивает даосскую утопию о «естественной свободе» людей на заре человеческого 
общества, противопоставляя ее конфуцианскому «золотому веку» совершенномудрых 
царей. <Ср. также с речью Разбойника (296), Ян Чжу (107-108) и Лецзы (64-65, 
88).>]. Поэтому во времена, [когда] свойства были настоящими, ходили медленно и 
степенно, смотрели твердо и непреклонно. Тогда в горах еще не проложили дорог и 
тропинок, на озерах не было лодок и мостов; все создания жили вместе, и селения 
тянулись одно за другим. Птицы держались стаями, звери ходили стадами, травы 
росли со всей пышностью, а деревья — во всю свою длину. Поэтому можно было 
гулять, ведя на поводу птицу или зверя, вскарабкаться на дерево и заглянуть в 
гнездо сороки или вороны. Да, во времена, [когда] свойства были настоящими, 
[люди] жили рядом с птицами и зверями, [составляли один] род со всеми 
существами. Разве знали о [делении на] благородных и ничтожных? [Ни у кого] 
одинаково не было знаний, [никто] не нарушал своих свойств, [все] одинаково 
были свободны от страстей, и