це и луна, к «третьему» же относились звезды и планеты.], внизу 
уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года; в центре 
согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех четырех сторонах. 
Только пустишь меч в ход — поразит словно удар грома, и каждый во [всех] 
четырех границах явится в одежде гостя [8. В одежде гостя (бинь) — 
свидетельства о видах одежды и их значении сохранились в одной из речей X в. до 
н.э.: «В одеждах дянь являлись на жертвоприношения каждый день; в одеждах хоу — 
раз в месяц, в одеждах бинь — к жертвам времен года, в одеждах яо — к годовым 
жертвам, в одеждах хуан — к [кончине] вана». («Хрестоматия по истории Древнего 
Востока», М., стр. 452). Во всех этих одеждах (кроме хуан), являлись близкие и 
далекие; родичи, ибо общие жертвоприношения (ежедневные — отцу, ежемесячные — 
деду, времен года — родоначальникам, годовые — небу и земле) свидетельствовали 
о кровнородственной связи.], чтобы повиноваться указам государя. Таков царский 
меч!
— Каков же меч удальца? — спросил царь.

— Меч удальца [для всех, у кого] волосы всклокочены, борода торчит вперед, 
шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, [чем спереди; 
у кого] сердитый вид, а речь косноязычна; [кто] вступает перед [Вами] в 
поединки, сверху — перерезает горло, перерубает шею, снизу рассекает печень и 
легкие. Таков меч удальца, что не отличается от драчливого петуха. Жизнь его 
может прерваться в любое утро. Для государственных дел [он] не годится. Ныне у 
[Вас], великий государь, пост Сына Неба, а пристрастились [Вы] к мечу удальца. 
[Мне, Вашему] ничтожному слуге, стыдно за [Вас], великий 
государь!
Царь повел [Чжуанцзы] за собой в зал, стольничий подавал кушанья, [но] все 
перемены царь трижды отсылал по кругу.

— Доклад о мечах закончен, — заметил Чжуанцзы. — Посидите в тишине, великий 
государь, успокойте [свое] дыхание.

После этого царь Прекрасный три месяца не покидал дворца, и все фехтовальщики, 
облачившись в траур, покончили с собой на своих местах.




Глава 
31
РЫБОЛОВ [1. <Рыболов — см. Предисловие, прим. 96.> Рыболов — безымянный старец, 
встречающийся в «Чжуанцзы» с Конфуцием (ум. в 479 г.), отождествляется с 
сановником Вэнь Чжуном (скитавшимся после 473 г.), а также с Рыболовом, с 
которым беседовал Цюй Юань (ок. 340-278). Сопоставление этих дат уже доказывает 
«точность» подобных домыслов о фольклорном старце, устами которого глаголет 
народная мудрость у Чжуанцзы и Цюй Юаня (см. «Отец-рыбак» в кн. В.М. Алексеев, 
Китайская классическая проза). Даты здесь и ниже приводятся по Юн Мэнъюань, 
Хронология истории Китая, Пекин, 1956.
]

Прогуливаясь по роще Черный полог [2. Черный полог (Цзывэй) — роща вблизи 
столицы царства Лу, в которой, по преданию, Конфуций занимался со своими 
учениками.], Конфуций сел отдохнуть на возвышение [среди] абрикосов. Ученики 
заучивали предания, Конфуций пел, играя на цине. Не допел [песню] еще и до 
половины, как [некий] Рыболов, выйдя из лодки, (к ним] приблизился. Брови и 
борода — седые, волосы — распущенные, рукава свисали вниз. Поднявшись с берега 
на ровное место, [он] остановился, левой рукой оперся о колено, правой подпер 
щеку и стал слушать. [Когда же] песня закончилась, [он] подозвал Цзыгуна и 
Цзылу. Оба они подошли.

Указав на Конфуция, гость 
спросил:
— [Вот] тот, что за 
человек?
— Благородный муж из царства Лу, — ответил Цзылу.

— Из какого 
рода?
— Из рода Кунов.

— Чем занимается [человек] из рода Кунов? Цзылу промолчал, а Цзыгун 
ответил:
— [Человек] из рода Кунов подчиняет свой характер преданности и доверию, вершит 
милосердие и справедливость, украшает обряды и музыку, отбирает правила 
отношений человека к человеку, чтобы были преданы властителю, высшему, чтобы 
улучшались отношения во всем народе, у низших. Все это принесет пользу 
Поднебесной. Вот чем занимается [человек] из рода Кунов.

— Владеет ли благородный муж землей? — спросил снова [гость].

— Нет, — ответил Цзыгун.

— Помогает правителю или 
царю?
— Нет.

Гость рассмеялся, повернулся и пошел, 
говоря:
— Милосерден-то милосерден, но, пожалуй, самого себя не освободит. Утруждает 
сердце, изнуряет тело, подвергает опасности истинное в самом себе. Увы! Как 
далеко отошел он от 
учения!
Цзыгун вернулся и доложил [обо всем] Конфуцию. Тот оттолкнул цинь, поднялся и 
сказал:
— Не мудрец ли то был? — пошел вниз его искать и догнал на берегу озера. 
[Рыболов] как раз взялся за шест и вы