не утвердилось в [тебе] самом, разве можно идти действовать к 
деспоту? А понимаешь ли ты, от чего расточается добродетель, откуда появляются 
знания? Добродетель расточается [из-за] славы, знания появляются [из-за] 
соперничества. [Ради] славы друг друга вытесняют; знание же — орудие 
соперничества. Это — зло, и прибегать к этому нельзя. Даже обладая великой 
добродетелью и твердой верностью, [ты] еще не умеешь распознать характер 
человека; даже не споря из-за славы, [ты] еще не умеешь распознать намерения 
человека. [Если] станешь настойчиво выступать перед деспотом с прямой, точно 
линия отвеса, речью о милосердии и справедливости, то [твои] достоинства 
возненавидят и [тебя] назовут недобрым человеком. На недоброго человека люди и 
обрушивают беду. Боюсь, что тебя загубят.

Если же [царь Вэй] притворится, что любит добродетельных и ненавидит порочных, 
то как его излечить? Тебе останется лишь молчать, и государь воспользуется 
[своим] преимуществом, чтобы одержать победу в споре. Ослепит [твои] глаза и 
покорит [твое] лицо. Станешь подделываться к нему в речах, приспосабливаться к 
нему в поведении, утверждаться в его мыслях? Ведь это то же, что спасать огнем 
от пожара, водой — от наводнения, значит, лишь увеличивать беду. [Стоит лишь] 
начать с уступок и не будет конца.

Боюсь, что с искренним советом [обратишься к тому, кто] тебе не поверит, и 
примешь смерть от руки деспота. Так в старику Разрывающий на Части казнил Гуаня 
Встреченного Драконом [1. Гуань Встреченный Драконом (Лунфын) — (миф.) советник 
Разрывающего на Части.], а Бесчеловечный — царевича Щита. Встреченный Драконом 
и Шит совершенствовались, любили и жалели народ, ради низших противились высшим.
 За это правители их и погубили, ведь они [пали жертвой] доброго имени. Разве 
[ты] не слышал о том, как в старину Высочайший ходил походом на [племена] Ветви 
Терновника и Сюйао, а Молодой Дракон — на Владеющих домами [2. Ветви Терновника 
(Цунчжи), Владеющие домами (Юху) — названия племен, завоеванных китайцами.]. От 
селений остались развалины, людей же казнили. Бросая воинов в бой без конца, 
ненасытно стремясь к грабежу, все они домогались и славы и поживы. [Жажда] 
славы и поживы погубила и мудрых, где же [справиться] тебе! И все же попытайся 
рассказать мне, что ты задумал.

— Можно ли [действовать] со всей прямотой, но скромно; прилагать все усилия, но 
остаться верным 
себе?
— Нет, нельзя! — ответил Конфуций. — Ведь [царь] полон энергии и щедро [ее] 
тратит. Настроение [у него] переменчивое, и обычно [ему] никто не перечит. 
Подавляя чувства других, он наслаждается собственным произволом. Одним словом, 
[ему] не овладеть и обычной добродетелью, а тем более — высшей. [Он] не 
изменится и будет стоять на своем. [Даже если] внешне согласится, то внутренне 
не раскается. [Нет], так действовать 
нельзя!
— Тогда внутренне я буду прямым, а внешне — согбенным. Совершенное стану 
сравнивать с древним. Во внутренней прямоте явлюсь последователем природы. Тот, 
кто следует за природой, знает, что и Сын Неба и он сам — сыновья природы. Буду 
говорить свое, не заботясь, одобряют другие или нет. Про такого люду говорят — 
ребенок. Вот это и называю стать последователем природы. Быть согбенным внешне, 
значит стать последователем людей. Стоять на коленях, подняв <дощечку для 
записи>, сгибаться в поклонах — таков обряд слуги. Осмелюсь ли я не поступать 
так, как поступают все! [Если] делать то, что делают все, не сочтут порочным. 
Это и называю стать последователем людей. Сравнивать совершенное с древним, 
значит стать последователем древних, хотя в таких словах поучение, по существу 
же порицание, [но] идущее от древних, не от меня. Таким образом, я не пострадаю,
 даже будучи прямым. Это и называю стать последователем древних. Можно ли так 
[действовать]?
— Нет, нельзя! — ответил Конфуций. — Слишком много замыслов. Пусть, обладая 
[собственным] мерилом, не заискивая, [останешься] твердым и избегнешь осуждения.
 Все же, оставь это [дело]. Разве можно таким [способом] оказать [на царя] 
влияние, равносильное [его собственному] желанию 
учиться?
— Больше мне нечего предложить. Осмелюсь ли попросить совета? — спросил Янь 
Юань.

— Разве легко осуществить то [желание], которым [ты] обладаешь? Того, кто 
считает это легким, не одобрит Высокое Небо, — сказал Конфуций. — Постись и я 
тебе поведаю.

— Семья [у меня], Хоя, бедная, — заметил Янь Юань. — Уже несколько лун [я] не 
пил вина, не ел мяса и скоромных овощей [3. Скоромными в Китае считаются 
пряности: лук, чеснок, порей, рута, полевой тмин (Палладий Кафаров и П.С. Попов,
 Китайско-русский словарь, т. II, Пекин, 1888, стр. 149).]. Можно ли считать, 
что 
постился?
— Таково воздержание перед принесением жертв, а не перед размышлением.

— Дозвольте спросить, что такое воздержание перед 
размышлением?
— Это [значит], — ответил Конфуций, — сосредоточить свою волю на одном, слушать 
не ушами, а сердцем, не сердцем, а душой. Когда перестанешь слышать ушами и 
откликаться сердцем, душа [очистится до] пустоты и будет готова [воспринимать] 
вещи. Только путь будет стекаться в пустоту [4. Полемический прием: положения 
даосов вкладываются в уста их противника — Конфуция <(ср. «Лецзы», стр. 75)>.]. 
[Достижение] пус