из ниоткуда и уходят в никуда, хотя действие их разворачивается в мире грез, 
где каждая охота приводит в Волшебную Страну и все битвы не имеют никакого 
касательства к событиям земного мира, где любой предмет может растаять, как 
утренний туман, или поменять свою форму в лучах колдовского света, — они 
всетаки остаются в памяти, исполненные неистребимой прелести, что позволило им 
многие столетия звучать в домах ирландских крестьян.
      
СВЯТОЙ ПАТРИК, ОЙСИН И КАЙЛЬТЕ
      
      Прежде чем мы расстанемся с «Разговором стариков», следует коснуться еще 
одного примечательного момента. Из текстов оссианского цикла — я имею в виду, 
конечно, подлинную гэльскую литературу, а не творения Макферсона — широкой 
публике, вероятно, лучше всего известны диалоги Ойсина и Патрика, в которых 
противопоставляются языческие и христианские идеалы; обычно в них присутствует 
элемент комического преувеличения или сатиры. Самая ранняя их запись содержится 
в «Книге декана Лисмора». В этом кодексе Джеймс МакГрегор, бывший деканом 
Лисмора в Аргиллшире около 1520 г., записал все, что смог припомнить или 
собрать из гэльской поэзии. Следует отметить, что вплоть до этого периода, да и 
долгое время спустя, в Шотландии и Ирландии был один язык и общая устная 
традиция, записи которой сохранились по большей части в Ирландии, хотя эти 
легенды в той же степени принадлежат и горцам. Диалоги Ойсина и Патрика 
бытовали как в Ирландии, так и в Шотландии, однако древнейшая запись, которой 
мы располагаем, — это, как я уже сказал, «Книга декана Лисмора». Весьма 
любопытно сопоставить их с рассматриваемыми нами разговорами Кайльте и Патрика. 
Как указывал Альфред Натт, вопрос о том, какая из традиций первична, где она 
возникла и какие мысли и чувства за ней стояли, представляет огромный интерес, 
при том что ни один исследователь до сих пор не пытался ее разрешить. Несмотря 
на то что две эти традиции, представляющие в художественной форме встречу 
язычества с христианством, имеют много общих внешних деталей — за исключением 
того, что один текст прозаический, а другой стихотворный, — они в корне 
различаются по сути.
      Диалоги Ойсина и Патрика полны грубого юмора, богословское их содержание 
на редкость примитивно, и в целом они скорее напоминают английские миракли, чем 
кельтские саги. Как замечает Альфред Натт, святой Патрик здесь — «угрюмый и 
тупой фанатик, монотонно проклинающий Финна и его товарищей; грубиян, который 
жалеет куска хлеба для слепого старого великана и обманывает его, дабы, запугав,
 заставить принять христианство». В.«Разговоре» нет и следа всего этого. 
Кайльте с искренним почтением относится к христианству, и для друзей его юности 
путь к спасению не закрыт. Патрик уверяет героя, что все они будут спасены, 
включая и самого Финна. Некий бард из Племен богини Дану, бывший певец фениев, 
порадовал Патрика своим искусством. Броган, писец, записывавший легенды о 
фениях, говорит:
      «Если музыка есть на небесах, почему бы не быть ей и на земле? А потому 
несправедливо отвергать искусство бардов». Патрик отвечает: «Я никогда не 
говорил ничего подобного», и певцу фактически обещано Царство Небесное именно 
за его музыку.
      Таковы отношения между представителями двух эпох в «Разговоре». Кайльте 
олицетворяет все, что есть в язычестве достойного, благородного, возвышенного, 
а Патрик — все милосердие и кротость христианства; и вместо непримиримого 
антагонизма, вместо непреодолимой пропасти, разделяющей два мира, мы видим, что 
все лучшие свойства одного гармонично дополняют черты другого.
      
ПРЕДАНИЯ О ДИАРМАЙДЕ
      
      Центральным персонажем многих любопытных преданий является Диармайд 
О'Дивне — один из самых замечательных воинов Финна Мак Кумала. Это своего рода 
гэльский Адонис, олицетворение красоты и привлекательности, герой бесчисленных 
любовных историй; как и в случае с Адонисом, смерть ему принес дикий кабан.
      
КАБАН ИЗ БЕНБУЛБАНА
      
      Кабан этот не был обычным зверем. На свет он появился так: отец Диармайда,
 Донн, отдал ребенка на воспитание Энгусу Оку, в его дворец на реке Войн. Его 
мать, неверная жена Донна, родила другого ребенка от управителя Энгуса. Однажды,
 когда это дитя спряталось у ног Донна от дравшихся на полу чертога собак, тот 
так сдавил его, что мальчик умер на месте, и бросил тело собакам. Когда 
управитель нашел своего сына мертвым и узнал (с помощью Финна) причину его 
смерти, он принес друидский жезл и ударил им тело, тут же с пола поднялся 
огромный кабан без ушей и хвоста. Управитель сказал ему: «Приказываю тебе 
погубить Диармайда О'Дивне и кабан выбежал из дворца и бродил в лесах 
БенБулбана, что в графстве Слиго, до тех пор, пока судьба его не исполнилась.
      Диармайд же вырос в прекрасного юношу, который не знал усталости на охоте,
 был храним от ран в бою и любим всеми фениями, к которым он присоединился, как 
только достиг нужного возраста.
      
ДИАРМАЙД С РОДИНКОЙ ЛЮБВИ
      
      О том, как Диармайд получил эту родинку, существует отдельное предание, 
записанное со слов одного крестьянина из графства Голуэй. Однажды Диармайд 
охотился вместе с тремя товарищами, Голлом, Конаном и Осгаром, и ночью они