И вот Суалтайм, отец Кухулина, взял лошадь своего сына, Серого из Махи, и 
отправился в Эмайн, чтобы поднять уладов на защиту своей земли. По дороге он 
кричал: «Мужей Ульстера убивают, женщин уводят в плен, скот угоняют, а Кухулин 
один обороняет границы Ульстера против четырех провинций Эрин! Поднимайтесь и 
защищайтесь!» Но люди смотрели на него так, словно не понимали его слов. 
Наконец он добрался до Эмайна и там, перед друидом Катбадом, и королем 
Конхобаром, и всеми знатными мужами Суалтайм вновь воскликнул: «Мужей Ульстера 
убивают, женщин уводят в плен, скот угоняют, а Кухулин один обороняет границы 
Ульстера против четырех провинций Эрин! Поднимайтесь и защищайтесь!» Катбад же 
сказал на это: «Смерти достоин тот, кто нарушает покой короля»; и знатные мужи 
Ульстера покивали и проговорили: «Воистину так».
      Тут Суалтайм в гневе развернул коня и уже собирался ускакать прочь, но 
тут Серый прыгнул, и всадник ударился шеей об острый край щита, висевшего у 
него на спине, и голова его, отрубленная, упала на землю. И все же она 
продолжала выкрикивать свою речь, и наконец Конхобар велел водрузить ее на 
столб в надежде, что, может быть, там она успокоится. Но голова не умолкала, и 
наконец правда начала доходить до затуманенного разума короля, и засверкали 
потухшие глаза воинов, и заклятие Махи понемногу оставило их. Тогда Конхобар 
поднялся и принес великую клятву: «Небеса над нами, земля под нами и море везде 
вокруг нас; и поистине, если только не упадут на нас небеса, и если земля не 
разверзнется, чтобы поглотить нас, и море не хлынет на сушу, я верну каждую 
женщину к ее очагу и каждую корову в ее стойло»124. Друид провозгласил, что час 
благоприятствует им, и король отправил гонцов созывать уладов в поход и называл 
им как живых, так и умерших воинов, ибо облако слабости еще не вполне оставило 
его.
      Теперь, когда недуг оставил их, люди Ульстера радостно поспешили на зов, 
и повсюду гремели мечи и копья, и звенели доспехи, и грохотали колесницы, 
готовые к бою. Один отряд воинов под предводительством Конхобара и Келтхайра, 
сына Утехайра, двинулся из Эмайна на юг, а другой отправился в погоню за 
воинством Медб. Конхобар и его люди настигли в Мите восемь раз по двадцать 
ирландцев, которые уводили с собой толпу пленниц; и улады убили всех их и 
освободили женщин. Тогда Медб и ее воинство устремилась обратно в Коннахт, но, 
когда они добрались до СлемонМиде, два войска уладов встретились и 
приготовились к сражению. Королева послала гонца Мак Рота посмотреть на мужей 
Ульстера в долине Миде и сообщить, как обстоят дела. Мак Рот принес ужасные 
вести. В первый раз он увидел, что равнина сплошь покрыта оленями и другими 
дикими зверями. Фергус объяснил всем, что это приближающиеся улады вытеснили их 
из лесов. Во второй раз Мак Рот увидел, что долина укрыта туманом, и над ней, 
подобно островам, возвышаются вершины холмов. За туманом слышится гром и 
видятся молнии, а ветер таков, что чуть не сбил его с ног. «Что же это?» — 
спросила Медб, и Фергус объяснил ей, что туман — это всего лишь дыхание воинов, 
молнии — блеск их глаз, гром — грохот их колесниц и бряцанье их оружия, когда 
они движутся, ища битвы. «Они думают, что уже не дождутся ее», — заявил Фергус. 
«У нас найдутся воины, чтобы встретить их», — ответила Медб. «Посмотрим, — 
сказал Фергус, — ибо во всей Ирландии и во всем Западном мире, до Греции и 
Скифии, и башни Брегона, и острова Гадеса нет никого, кто бы смог противостоять 
мужам Улада, когда они в гневе».
      Далее следует длинный пассаж, где описывается внешность и вооружение 
каждого из вождей уладов.
      
БИТВА У ГАЙРЕХ
      
      Битва состоялась на равнине Гайрех, что в Мите. Фергус, сжимая двуручный 
меч, который, когда поднимали его в битве, светился в воздухе подобно радуге125,
 каждым ударом сражал целые отряды уладов, и неистовая Медб трижды прорывалась 
к самому центру вражеского войска.
      Фергус сошелся с Конхобаром и поверг его на его изукрашенный золотом щит, 
но Кормак, сын короля, стал просить за жизнь отца. Фергус повернулся к Коналу 
Победоносному.
      «Слишком горячо ты сражаешься против своего же народа изза распутницы»,
 — сказал Конал. Тогда Фергус прекратил избиение уладов, но в неистовстве битвы 
срубил своим мечомрадугой вершины трех холмов МаелМиде, так что они остаются 
плоскими до сего дня.
      Кухулин услышал сквозь дремотное забытье грохот ударов Фергуса и, 
медленно придя в себя, спросил у Лаэга, что это значит. «Это играет с мечом 
Фергус», — ответил Лаэг. Тогда герой вскочил, и тело его увеличилось так, что 
повязки и бинты разлетелись во все стороны; он вооружился и ринулся в битву. 
Там он нашел Фергуса. «Обернись, — вскричал он, — я омою тебя, как пена в пруду,
 я поднимусь над тобой, как хвост над кошкой, я ударю тебя, как мать своего 
ребенка!» — «Кто говорит так со мной?» — воскликнул Фергус. «Кухулин Мак 
Суалтайм; и ты должен отступить передо мной, как обещал мне».
      «Воистину, я обещал это», — сказал Фергус и покинул поле боя, и вместе с 
ним ушли люди Лейнстера и люди Мунстера, покинув Медб, семь ее сыновей и армию 
Коннахта.
      Кухулин вступил в схватку в полдень; когда сквозь листву пролились лучи 
закатного солнца, от его колесницы осталось лишь два колеса да пригоршня спиц, 
а воинство Коннахта улепетывало к границе. Кухулин нагнал Медб, которая, завидя 
его, спряталась под колесницей и стала просить о пощаде. «Я не хочу убивать 
женщин», — сказал герой и защищал ее, пока она не перешла Шэннон у АтЛуан.