каждый из них.  Чародей по имени Матген сказал,  что своим тайным искусством 
сумеет низринуть горы Ирландии на войско фоморов,  кравчий обещал отвести 
отфоморов воды великих озер и рек Ирландии,  но сами ирландцы не будут 
испытывать недостатка в воде,  хоть бы ипришлось им сражаться целых семь лет.  
Друид Фигол обещал напустить на войско фоморов три огненных ливня, которые на 
две трети отнимут у них силу и храбрость.  «Не дам я излиться моче из тел 
лошадей и людей,   —  сказал он,   —  а каждый выдох ирландцев прибавит им 
храбрости, доблести и силы,  и не истомятся они в битве,  хотя бы продлилась 
она до исхода семи лет». 
Затем настал черед Дагды сказать,  на что он способен. «Все,  чем вы хвалитесь, 
  —  сказал он,   —  совершил бы и я сам».  В ответ на это все воскликнули: 
«Вот это и есть искусство Великого бога»,  поскольку имя его значило «Добрый 
бог»,  «ДагДа». 
После этого Луг,  Дагда и Огма отправились к трем богам Дану и на протяжении 
семи лет готовились к битве и делали себе оружие.  Рассказывается также,  что 
Дагда «в пору Самайна» (т.  е.  1 ноября) встретился с Морриган (чье имя 
означало «Великая королева»,  или «Королева призраков»).  Морриган,  Бадб 
(«громкий крик») и Маха (это имя в равной мере употребляется по отношению ко 
всем трем), были мрачными женщинами-демонами,  пророчившими кровавую бойню и 
охоту на полях сражений.  На этот раз Морриган объявила Дагде,  что пойдет и 
сокрушит Индеха сына Де Домнанн,  «иссушив кровь в его сердце и отняв почки 
доблести».  Две пригоршни этой крови отдала она затем войску ирландцев.  Когда 
позднее Индех появился,  на поле битвы,  он был уже обречен.
Луг послал Дагду в лагерь фоморов,  чтобы тот наблюдал за ними и,  если сумеет, 
 задержал,  пока люди Ирландии не будут готовы к битве.  Дагда появился среди 
фоморов и сталпросить у них временного перемирия перед битвой,  те согласились, 
 но,  поскольку выглядел Дагда как шут,  они в насмешку приготовили для него 
кашу,  ибо известно было, что «с превеликой охотой ест кашу Дагда».  Вместе с 
крупой сварили также коз,  овец и свиней и все это варево вылили в огромную яму 
в земле.  Дагда должен был под угрозой смерти все это съесть,  чтобы никто 
потом не посмел упрекнуть фоморов в отсутствии гостеприимства.  У Дагды был с 
собой ковш,  такой огромный,  что в нем без труда улеглись бы мужчина и женщина.
  При помощи этого ковша он сумел расправиться со всем угощением,  а затем 
сунул в яму палец и,  убедившись,  что там ничего не осталось,  лег спать,  
фоморы смеялись над тем,  как нелепо он одет и какое громадное у него брюхо.  
На голове у него был колпак,  плащ доходил только до локтей,  рубаха еле 
прикрывала зад,  а башмаки были сделаны из грубых конских шкур мехом наружу.  
Когда шел,  он тащил за собой огромную раздвоенную палицу и след от нее был 
подобен рву на границе двух королевств.  Далее в тексте саги следует поистине 
раблезианский пассаж,  в котором передается разговор Дагды с дочерью Индеха,  в 
результате которого та обещает свое магическое участие в битве на стороне 
ирландцев. 
После этого, мы опять видим Луга и слышим, как он расспрашивает вождей Туата, 
какими искусствами они владеют и каким образом могут быть полезны в предстоящей 
битве. Кузнец Гоибниу обещает постоянно обеспечивать сражающихся новым оружием 
взамен сломанного, и уж тогда ни один наконечник, выкованный им, не пролетит 
мимо цели, а коже, пронзённая им, не срастётся вовеки. Диан Кехт готов 
заботиться о здоровье сражающихся, так что любой, исцелённый им, наутро сможет 
принять участие в битве. Кредне вызвался делать заклёпки для копий, кромки 
щитов, клинки для мечей и рукояти, а Лухта – щиты и древки для копий. Огма 
объявил, что сокрушит самого короля и трижды девять его друзей и к тому же 
возьмёт в плен большую часть вражеского войска. Поэт Карпре поклялся проклинать 
и порочить врагов, чтобы своей тайной властью лишить их стойкости в сражении. 
Две колдуньи, Бейкуйлле и Дианан, сказали, что нашлют чары на камни, деревья и 
дёрн, так что станут они против врага войском с оружием и обратит это врагов в 
бегство в отчаянии страхе. Колдуны, друиды, кравчие и сами Морриган и Дагда – 
все заявили о своём могуществе и готовности участвовать в битве.
Когда битва началась,  фоморы послали Руадана сына Бреса и Бриг (т.е. Бригиты) 
дочери Дагды сообщать о сражении и убить Гоибниу. Ему удалось ранить кузнеца 
копьем,  но и сам он был убит. Узнав о случившемся,  Бриг явилась в лагерь 
ирландцев оплакать своего сына,  и это был первый крик и плач,  какой 
когда-либо слышали в Ирландии.  Туата,  опасаясь преждевременной гибели Луга,  
«владеющего столькими искусствами»,  хотели помешать ему вступить в битву,  но 
он ускользнул от своих стражей и предстал перед людьми Ирландии,  побуждая их к 
битве. Он исполнил боевую песнь,  обходя свое воинство на одной ноге и прикрыв 
один глаз. По пути ему случайно встретился Балор,  к тому времени уже убивший 
Нуаду. У Балора был «дурной глаз»,  открывавшийся только на поле битвы,  когда 
четыре человека поднимали ему веко.  И если войско смотрело на этот глаз,  
теряло оно всю свою силу.  Сойдясь с Лугом,  Балор приказал поднять веко,  
чтобы мог он взглянуть «на болтуна,  который к нему обратился»,  но Луг успел 
метнуть в него камень,  который «вышиб глаз через голову наружу,  так что 
воинство самого Балора узрело его»,  а разрушительная сила «дурного глаза» 
обернулась против самих же фоморов. Согласно некоторым версиям саги Луг отрезал 
Балору голову и,  хотя тот просил его непременно положить . ЕЁ на свою голову,  
сделать это поостерегся,  несмотря на то, что Балор твердил,  что таким 
способом к нему перейдет вся его сила.  Вместо этого Луг положил голову Балора 
на камень,  и вытекший из головы яд немедленно расколол камень на четыре куска.
В следующем фрагменте саги Луг встречается с Лохом Летгласом («наполовину 
зеленым»),  поэтом фоморов,  и оставляет его в живых при условии,  что тот 
исполнит три желания Луга,  одно из которых заключалось в том,  что песнь Лоха