которая попала ей в рот,  и она забеременела.  В положенный срок она произвела 
на свет мальчика с очень большой головой,  который был наречен именем своего 
отца  —  Даолгас.  Аналогичным образом Туан,  единственный из племени Партолона,
  кого пощадил «мор»,  последовательно превращался в оленя,  кабана и орла,  а 
затем в облике лосося был съеден женой короля Кайрела и возродился в ее чреве.  
Он был назван Туаном сыном Кайрела,  однако на самом деле это был все тот же 
Туан из племени Партолона,  и в памяти его жила вся история Ирландии.  Вспомним 
также,  что в «Похищении быка из Куальнге» два соперника-свинопаса тоже прошли 
через ряд сходных инкарнаций,  пока наконец в виде червей не были проглочены 
коровами,  родившими в положенный срок двух чудесных быков.  В валлийской 
«Истории Талиесина» рассказывается,  как колдунья Керидуэн готовит в котле 
волшебное питье: она кипятит его ровно год,  а по истечении этого срока на дне 
котла остаются лишь три капли,  обладающие чудесной силой.  Тот,  кто их 
проглотит,  немедленно узнает все тайны прошлого,  настоящего и будущего. 
Колдунья предназначает чудесное питье для своего уродливого сына Морврана 
(«крачка»),  по прозвищу Авагду («тьма»).  Но капли ненароком вылетают из котла 
и попадают на палец Гвиона Баха,  мальчика,  который помогал поддерживать огонь 
под котлом.  Мальчик сунул палец в рот,  мгновенно понял,  какая опасность ему 
грозит,  и пустился наутек.  Керидуэн устремилась за ним в погоню.  Спасаясь от 
нее,  Гвион последовательно превращается в зайца,  рыбу,  птицу и пшеничное 
зерно.  Колдунья же преследует его в облике,  соответственно,  гончей,  выдры,  
сокола и курицы.  В последнем обличье она проглатывает пшеничное зерно и спустя 
положенное время производит мальчика Гвиона Баха на свет в образе великого 
поэта-мудреца Талиесина. 
Но если в ходе многочисленных реинкарнаций индивид,  как правило,  сохраняет 
свою личность с присущим ей мировосприятием и самосознанием,  то ребенок 
Талиесин, отвечая стихами на вопрос короля,  кто он и откуда пришел,  явно 
осознает себя как некое вездесущее присутствие, которое было свидетелем всей 
истории мира и пребудет до конца. Волшебные капли ни много ни мало позволили 
ему осознать,  что он был всегда. Эти стихи,  как и некоторые другие того же 
плана,  сохранившиеся в средневековой «Истории Тaлиecинa»,  возвышают Талиесина 
до уровня, недоступного смертным людям.
Я был учителем всей мудрости христианства, 
Я останусь на лике земли до Страшного суда, 
И неведомо,  что я есмь  —  человек или рыба
Талиесин говорит,  что он был свидетелем низвержения Люцифера,  потопа,  
рождения и распятия Христа.  И хотя в других стихах он заявляет,  что был 
создан Гвидионом,  здесь он утверждает,  что находился при дворе Дон в час,  
когда Гвидион родился. Некоторые стихи в этой «Истории» изобилуют зачином «Я 
был » и длинными перечнями инкарнаций поэта,  причем в перечни эти входят и 
неодушевленные предметы (бревно,  топор,  резец,  рыбачья лодка,  меч, щит,  
струна арфы,  капля дождя,  морская пена),  и животные (бык,  олень,  жеребец,  
собака,  петух,  лосось,  змея,  орел), а еще он был хлебным колосом на вершине 
холма. Талиесин объявляет,  что никогда не был рожден отцом и матерью,  но 
сотворен из девяти сущностей  —  различных плодов и цвегов,  земли и вод 
девятой волны. Подобно Аморгену,  чьи счихи мы приводили выше,  Талиесин 
единосущен во всем,  из чего можно сделать вывод,  что среди кельтов, как в 
Индии и в других странах,  наряду с верой в индивидуальную инкарнацию бытовала 
доктрина о Едином Переходящем. Вспомним,  что говорил об этом Овидий «Так 
изменяется все,  но не гибнет ничто и,  блуждая,  / Входит туда и сюда,  тела 
занимает любые / Дух,  из животных он тел переходит в людские,  из наших / 
Снова в животных, а сам  —  во веки веков не исчезнет»
Надындивидуальный характер воплощающегося духа маркирован и иными мотивами. Так,
  в час рождения Кормака над землей прогремел гром,  в момент появления на свет 
некоторых святых из земли вдруг начинали бить источники,  а сухие ветки в руках 
их матерей покрывались листьями и цветами,  подобно тому как зацвели и 
покрылись плодами деревья,  когда небо и земля возрадовались рождению Кришны. 
Одновременно с героем появлялись на свет и чудесные животные  —  одновременно с 
Придери рождается прекрасный жеребенок,  с Кухулином  —  два жеребенка,  с 
Финном  —  могучий пес,  с Ллю  —  его брат, обликом своим напоминающий рыбу,  
а с Лугом  —  двенадцать единоутробных братьев,  превратившихся затем в тюленей.
 В других повестях взаимоотношения между героем и сопутствующим ему животным 
устанавливаются позднее. Герои может быть вскормлен волчицей и поэтому бегает 
на четвереньках,  или,  оставленный в собачьей конуре,  он растет вместе со 
щенками,  или его бросают в озеро,  и он выплывает на поверхность с рыбой в 
руках. Некоторые герои и героини получают имена по ассоциации с животными. 
Кулух назван так,  потому что он родился в свинарнике (kilhweh),  имя Кухулина 
означает буквально «пес Куланна»,  Месс Буахалла  —  «выкормыш коровьего 
пастуха»,  Оисин  —  «маленький олень»,  Осгар  —  «возлюбленный олень» и т. д. 
Иногда животный элемент в имени героя никак не объясняется, например,  Руадкон  
—  «рыжие псы»,  Конхенн  — «песьеголовый»,  Маккон  —  «сын пса»,  Марх  —  
«конь» (у него были конские уши),  Бран  —  «ворон»,  Эхбел  —  «конская губа» 
и т. д.
Связь героя с отдельными видами животных порой столь тесна,  что на нем лежит 
запрет (гейс) есть их мясо. Тaк, Кухулин не мог прикасаться к мясу собаки,  
Конаире запрещено было убивать птиц,  поскольку его отец принимал облик птицы. 
Диармаид погибает во время охоты на кабана,  так как нарушает запрет,  
наложенный на него в детстве. Вот как это случилось. Однажды псы Финна 
сорвались с привязи и кинулись на молочного брата Диармаида, который в поисках 
спасения бросился к отцу. Диармайда, однако добежать не успел и был закусан до