приписывалось чуду,  с помощью которого св.  Киаран прекратил засуху,  и 
подобно тому, как Миде,  который зажег первый огонь,  получал плату с каждого 
очага,  так и св.  Киаран получал свою долю по всей Ирландии.  В саге «Разговор 
стариков» говорится,  что,  когда Кайльте,  Патрик и их спутники были «у 
каменного столпа в Уснехе»,  Ойсин отправился на поиски воды для пира.  Он шел 
вперед,  а голову повернул назад,  чтобы видеть,  не идет ли кто-нибудь следом 
за ним.  И так дошел он до «белостенного» источника Уснеха,  который никто не 
мог найти со времен битвы у Гавры.  Там увидел он «восемь прекрасных лососей,  
покрытых яркой искрящейся чешуей,  и было это место скрыто от людских глаз,  
так что не надо было им никого опасаться».  Тогда Ойсин сорвал восемь стеблей 
водяного креса и восемь стеблей вероники,  связал их вместе и,  опуская эту 
вершу на дно источника,  постепенно вытащил из воды живыми всех восьмерых 
лососей,  которые при этом отчаянно трепыхались.  Вернувшись,  он поставил 
посудину с этими рыбами перед королем Ирландии,  и ночь провели они,  пируя и 
рассказывая занимательные истории.
На самом деле Уснех не является гидрографическим центром Ирландии,  хотя 
предание,  видимо,  и осмысляетего именно так,  приписывая чуду появление 
двенадцати потоков,  текущих по его склонам.  Более того,  упоминание о тайном 
источнике в его окрестностях заставляет вспомнить об Источнике Коннлы,  
местонахождение которого не было известно никому,  кроме Нехтана и трех его 
кравчих. Как и источник Мимира,  текущий у корней скандинавского мирового древа,
  этот источник заключал в своих водах поэтическое вдохновение и знание.  Над 
ним росли девять лещин учености,  из которых «мудрецы берут свою мудрость».  
Орехи,  падавшие в этот источник,  создавали в водах ручьев,  которые он питал, 
 пузыри высшего вдохновения.  В свою очередь орехи эти поедались лососями или 
же попадали в реку Бойне,  и тот,  кто отведывал этих орехов или мяса лосося,  
обретал дар предвиденья и поэтического вдохновения.  Сведения о местоположении 
этого источника довольно разноречивы.  В частности,  называют исток реки Бойне, 
 а также исток реки Шаннон,  равно как и истоки семи главных рек Ирландии,  
более того,  источник этот имеет своего двойника в Обетованной стране,  где 
вытекающиеиз него пять рек суть пять чувств. 
   Хотя политическим центром была Тара,  Уснех,  видимо, в свое время ничуть не 
уступал ей значимостью.  Согласно «Книге прав» (IX в.),  область Мит,  центром 
которой является Уснех,  включала также Брегу,  где находится Тара. Собственно 
Мит состоял из пяти свободных королевств и из пяти королевств-данников.  Брега 
же состояла из шести королевств-данников,  одно из которых принадлежало народу 
десси.  Обе зоны,  видимо,  играли взаимодополняющую роль в национальном 
ритуале.  Согласно диншенхас, когда «верховный король созывал всех на праздник 
в Тару, король Мита устраивал пир на склоне холма Слиав Миде.  В отличие от 
других королей Ирландии,  король Мита не принимал материального участия в 
празднике Тары,  поскольку для верховного короля Ирландии было бы бедой 
(нарушением гейса),  если бы король Мита не праздновал на холме Слиав Миде,  
когда он сам празднует праздник Тары.  В одном весьма древнем тексте говорится, 
 что все областные короли и,  очевидно,  король Тары имели «места в Уснехе».  
«Король Тары должен был дать пир для них,  и имели они право требовать этого от 
него.  И вслед за тем покупали они все свои места в Уснехе.  И цена этих мест 
была такова: золотые воинские браслеты,  что носил на руке всякий знатный вождь,
  оставляли они потом на своих питейных местах».  В то время как праздник Тары, 
 видимо,  представлял собой торжество (feis) в честь бракосочетания короля с 
государством,  большое собрание в Уснехе представляло собой,  скорее,  своего 
рода oenach  —  воссоединение народа.  Огонь в Уснехе был впервые зажжен для 
кланов Немеда,  т.е.  для хозяев или для тех,  кто допущен к жертвоприношениям, 
 в то время как «начало Тары» заложил Эохайд,  идеальный король племени Фир 
Болг. 
Дуализм Тары и Уснеха имеет поразительные параллели в аналогичном дуализме мест 
одновременно в Риме и в Индии.  В Брахманах установлено строгое правило, что 
каждое священное место обязательно должно иметь два главных очага и один 
дополнительный.  Один из двух главных очагов,  а именно очаг хозяина или 
приносящего жертву,  был тем,  от которого зажигали все другие очаги, он  —  
залог права владения землей и символ мира людей. Другой очаг,  к востоку от 
первого,  символизировал космический небесный мир богов; здесь было 
традиционное место жертвоприношений,  причем в устройстве его наблюдался тот же 
числовой символизм,  какой мы отмечали в устройстве Тары.  Первый очаг,  очаг 
хозяина,  зажигали только при помощи палочки для добывания огня,  а само место 
непременно посыпали (в частности) солью,  ибо «соль  —  это скот,  а человек 
умножает скот в этом мире». Этот очаг имел круглую форму,  тогда как второй был 
прямоугольным и ориентированным на восток.  Что касается ассоциации Успеха с 
Эриу,  следует отметить,  что в Индии восточный огонь зажигался в честь богов,  
огонь же западный,  возле которого во время обрядов сидела жена жертвователя,  
зажигался в честь супруг богов.  Проф.  Дюмезиль сравнивает эти два типа огней 
с двумя типами ритуальных алтарей,  известных в Древнем Риме,  первый из них 
представлен очагом Весты,  прообразом же второго,  называмого templa quadrata,  
был город или его главный символ.  Очаг Весты был круглым,  символизировал 
землю как дом людей и представлял собой центр мира. Если очаг Весты угасал,  
его зажигали вновь при помощи Ignis Vesta,  добываемого трением друг о друга 
палочек священного дерева.  Templa quadrata,  имевший,  как говорит само 
название,  прямоугольную форму и ориентированный на восток,  был центром 
политической обрядности страны.
Касательно неявного отождествления Тары с «миром богов»,  надо помнить,  что 
космогонические верования кельтов почти совершенно утрачены или, по меньшей