Если базовой для кельтской концепции времени была двухчастная структура,  то 
смысл других временных моделей, предполагающих четырехчленное деление (дня  —  
на утро, день,  вечер и ночь; месяца  —  на четверти; года  —  на весну, лето,  
осень и зиму),  выходил за пределы чисто временных представлений.  И моментам,  
знаменующим соединение этих четвертей,  присуща толика той значимости,  какую 
придавали великим поворотным пунктам года.  В полдень и в полночь,  равно как 
на восходе и на закате,  завеса между этим и незримым миром становилась 
предельно тонкой.  В полдень можно было стать очевидцем «похорон эльфов»,  и в 
полдень же наступало благоприятное время для изгнания колдовского 
ребенка-подменыша.  Полночь традиционно считалась «часом колдовства»,  когда 
феи и призраки становились видимы человеческому глазу,  и идти в этот час на 
кладбище было дерзостью,  за которую неминуемо ждет расплата. 
Ночь св.  Бригиты (канун 1 февраля) делила зимнюю половину года на зиму и 
весну; Лугназад (Lugnasad,  1 августа) делил летнюю половину года на лето и 
осень.  День св. Бригиты (Imbolc) знаменовал начало весны; в Ирландии канун 
этого древнего праздника традиционно сопровождается различными обрядами и 
гаданиями.  К тому времени,  когда деревья в мае надевали свой зеленый наряд,  
весенние работы были уже завершены.  Лето кончается в июле, и Лугназад,  первый 
день осени,  был традиционным праздником урожая,  причем по значимости он 
соперничал с Самайном и Бельтаном.  Ко дню Самайна весь урожай 6ывал собран.  
Плоды,  оставленные на деревьях,  после Самайна оказывались испорчены злым 
духом,  которого звали «пука» (риса).  Таким образом,  традиционное деление 
кельтского года в Ирландии определялось скорее циклом земледельческих работ,  
чем движением солнца,  хотя,  как показывают календарь из Колиньи и данные 
фольклора, солнцестояния и равноденствия тоже учитывались.
В Шотландии такие «четвертные» дни и теперь падают соответственно на ноябрь,  
февраль,  май и август,  однако различные изменения официального календаря в 
ходе веков привели к небольшим смещениям,  так что начало зимы ныне падает на 
11 ноября,  весны  —  на 2 февраля,  лета  — на 15 мая,  а осени  —  на 1 
августа.  Эти дни носят название «колдовские»,  и в их кануны феи устраивают 
пирушки и преследуют беспомощных людей. Говорят,  что в начале каждого времени 
года феи переселяются в новые жилища. Например,  в Канун мая нельзя было ничего 
давать взаймы, ведь этим можно накликать беду. В качестве оберегов было принято 
использовать скрещенные ветки рябины. Кроме того,  этот день был днем гаданий.  
«Четвертные» дни,  как и полудни,  были благоприятны для изгнания подменыша,  
но несчастливым считалось,  если какое-нибудь «мероприятие» «перехлестывало» 
четверть года,  например,  если о бракосочетании объявляли в конце одной 
четверти,  а праздновали его в начале другой.
Этим поворотным пунктам времени везде и всюду присущи парадоксальные черты. В 
каком-то смысле они как бы не существуют вообще,  в другом же  —  тождественны 
целостности существования.  Их значимость сравнима с «двенадцатью 
рождественскими днями»,  каждый из которых предсказывал погоду соответствующего 
месяца нового года. Эти двенадцать дней были отмечены переодеваниями,  
шутовством,  разного рода вольностями,  выборами «шутовских королей»,  
колдовством и прочими атрибутами хаоса.  В Шотландии в эти дни не имел силы ни 
один суд,  а в Ирландии считалось,  что умершие в эти дни попадают прямо на 
небо,  минуя чистилище и Страшный суд.  В Уэльсе эти дни назывались «днями 
знака» (coel-ddyddiau),  а в Бретани  —  «избыточными днями» (gourdeziou).  
Двенадцатидневный интервал между двумя праздниками,  падающими на середину зимы 
в календаре из Колиньи,  видимо,  имел подобное же значение.  Более того,  
тридцать дней дополнительного месяца,  который предшествует каждому полуциклу 
этого календаря,  носят названия тридцати месяцев полуцикла.  Дополнительный 
месяц,  таким образом,  есть как бы микрокосм полуцикла,  хотя,  как недавно 
доказано,  дни этого месяца символизируют,  скорее,  прошедшие месяцы, а не 
последующие.
В следующих главах мы рассмотрим некоторые черты мифологического 
структурирования пространства,  теперь же стоит добавить,  отчасти забегая 
вперед,  что границы между территориями,  как и границы между годами и 
временами года,   —  это линии,  швы,  где сверхъестественное проникает сквозь 
ткань организованного существования. Вода,  которая течет через два-три прихода,
  обладает целебными свойствами,  она используется в гаданиях на Халлоуин,  а 
также помогает в Канун мая навести или снять сглаз со сливок и масла.  Тот факт,
  что некрещеных детей хоронили обычно на границе прихода,  опять-таки 
свидетельствует о том,  что такие линии-швы,  как и некрещеные дети, не вполне 
принадлежат этому миру.  Перелазы  —  излюбленное место призраков. Все 
территории,  как и все времена года,  должны были каждый год ритуально 
обновлять свои границы. Во многих областях Ирландии приход мая отмечался 
ритуальной починкой изгородей,  и,  таким образом,  церемония «установления 
границ» в царстве пространства соотносима с церемонией Нового года в царстве 
времени; обе они сосредоточивают внимание на границе раздела. Дата 
«установления границ» варьируется по регионам,  но предпочтительным днем 
считался четверг. Пасхальной недели (когда Церковь вспоминает вознесение 
Христово),  который обычно падает на конец зимы,  т е.  время, когда мир 
создается заново. Этот таинственный характер границ,  которые обычно проходят 
по ручьям и рекам,  усиливает значимость поединков у брода,  часто упоминаемых 
в ирландских сагах. Поединок в таком месте до известной степени обретает черты 
ритуального «гадания»,  так же как и состязания на границах времен года.  
Подобный же смысл имеет и мотив порога,  недаром в сагах Лейнстерского цикла 
герой одолевает своего сверхъестественного противника именно на пороге дома. 
  Глава 4. Начало бытия