случайной. Смерти предопределены,  и случайные их причины суть лишь орудия 
изначально заданной судьбы. Сколь ни «случайна» смерть,  ей всегда предшествуют 
знамения. Яблоня вдруг расцветает в неположенное время, курица кричит петухом,  
собака воет всю ночь. Кто-то вдруг увидел в темноте погребальную свечу или 
призрачную погребальную процессию либо видел вещий сон или почувствовал 
непонятную тревогу. Эти предзнаменования подчеркивают мрачность и 
таинственность смерти,  усиливают ее значимость. Смерть  —  это реальность,  
близость которой сознают и этот,  и «тот» мир и которую они принимают к 
сведению. В противовес нынешним банальным фразам типа: «Да,  он прожил 
счастливую жизнь»,  или «Он не очень страдал»,  или «Теперь ему куда лучше»,   
—  мифы и народные верования не лишают смерть ее высокого значения и тем самым 
не умаляют благородства человека.
  Глава 18.  Эпилог
То,  что поистине  [существует] здесь,  [существует] и там. 
То,  что [существует] там,  [существует] и здесь. 
От смерти к смерти переходит тот, 
Кто как бы видит здесь различия
Катха упанишада, II, 1

И по этой причине надлежало бы тебе платить
 за сочинения поэтов и поддерживать поэтов 
Ирландии,  поелику же весь мир есть не более чем 
повесть,  хорошо бы тебе покупать 
повести долговечные, а не те жизнь коих коротка.
Суждение св. Колума Килле. 
Разными способами миф и ритуал ослабляют власть преходящего мира над 
человеческим сознанием. Под действием чарующего искусства рассказчиков 
размываются пределы возможного в этом мире  —  мир волшебства становится 
реальностью,  а наш обыденный мир утрачивает свою единственность и 
универсальность. Убедительно воссоздавая невозможное,  рассказчик подобно 
фокуснику или иллюзионисту делает наш мир менее реальным. Когда чары 
рассеиваются,  слушатель «возвращается на землю»,  но теперь эта земля уже не 
столь надежна,  как раньше,  пульс ее времени уже менее навязчив,  а законы ее 
действуют лишь относительно.
Если стихи поэтов не более чем повести, 
То питье наше,  еда и одежда  —  тоже повести, 
И весь мир наш  — повесть, 
И человек,  что создан из праха,   —  повесть.
Когда миф и ритуал обретают реальность,  явленный мир становится сценой,  где 
разыгрывается вечный спектакль человеческой жизни
Миф не только неподвластен законам природы,  он преступает все пределы здравого 
смысла. На вопросы «Где находится Иной мир?»,  «Существует лишь один Иной мир 
или их много?»  —  миф дает противоречивые ответы. Это и «нижняя» половина 
Ирландии,  страна под землей или в недрах чудесных холмов-сидов. Это и «страна 
под волнами»,  остров или целый архипелаг островов далеко за морем. Но и это не 
все. Иной мир зачастую проявляется в самых неожиданных местах. Прямо посреди 
равнины на нас вдруг опускается густой туман  —  и вот мы уже со всех сторон 
окружены чудесами. Мы ложимся спать в зачарованной стране,  а утром ее как не 
бывало,  или мы вдруг просыпаемся в собственном доме. Границы «того» мира 
невозможно определить и в привычных терминах дистанций и географических 
направлений. Расположенный далеко за горизонтом,  Иной мир постоянно влечет к 
себе странников,  и путь к нему преисполнен опасностей. Вместе с тем он вечно 
незримо окружает нас со всех сторон и порою вторгается к нам «в мгновение ока».
Более того,  он способен удивительным образом сочетать в себе противоположности.
 Так,  в «Плавании Брана» при описании Долины Наслаждения снята даже оппозиция 
земли и воды. И опять таки это страна Истины,  мира и вечной жизни.
Там неведома горесть и неведом обман
На земле родной,  плодоносной,
Нет ни капли горечи,  ни капли зла.
Все  —  сладкая музыка,  нежащая слух.

Без скорби, без печали,  без смерти,
Без болезней,  без дряхлости…
(Перев. А. Смирнова)
Однако в иных традиционных повестях встречаются рассказы о битвах,  похищениях 
и коварных убийствах, происходящих опять-таки в этой прекрасной стране. Таже 
амбивалентность характеризует и ее обитателей это либо «добрый народец»,  либо 
скопище самых ужасных чудовищ,  каких только может представить себе 
человеческое воображение. Женщины в той стране  —  либо дивно прекрасные девы,  
либо злобные дряхлые старухи. Это мир крайностей.
Пренебрегая законами пространства,  Иной мир существует и вне законов реального 
времени. Характерно,  что в повестях это отражается двояким способом. С одной 
стороны,  очень краткий временной промежуток в Ином мире может соответствовать 
необычайно долгому периоду в мире этом Средневековые тексты и современный 
фольклор изобилуют повестями,  где рассказывается о человеке,  вернувшемся из 
краткого,  как ему кажется,  путешествия в зачарованный мир и узнающем,  что 
все его современники давным-давно умерли,  а имя его забыто или сохранилось 
среди легенд. Ступив на землю,  или обняв своего внучатого племянника,  или 
отведав пищу реального мира,  он превращается в горсть праха,  будто умер он 
много столетий назад. С другой стороны,  целая жизнь,  прожитая в Ином мире,