(Перев.  А Смирнова)
Далее Мананнан говорит,  что держит путь в Ирландию, где должен он зачать 
Монгана от жены Фиахны,  и предсказывает пришествие Христа,  который спасет мир,
  искупив грех Адама. 
Пусть усердно гребет Бран  — 
Недалеко до Страны Женщин.
Эмайн многоцветной,  гостеприимной
Ты достигнешь до заката солнца
(Перев. А. Смирнова)
Бран продолжает свой путь и приплывает к острову Радости,  где видит большую 
толпу людей,  которые хохочут, разинув рот.  Он посылает на этот остров одного 
из своих людей,  и тот немедленно присоединяется к хохочущим,  не откликаясь на 
призывы товарищей.  Так и пришлось оставить его там.
Вскоре после этого Бран и его спутники действительно достигли Страны Женщин.  
Королева женщин вышла вперед и приветствовала его: «Сойди на землю,  о Бран сын 
Фебала.  Добро пожаловать».  Затем женщина бросила в сторону корабля клубок 
нитей,  который прилип к руке Брана, и таким образом она притянула корабль к 
берегу.  Бран и его спутники вошли в большой дом,  где были уже приготовлены 
ложа для каждых двоих,  всего трижды по девять лож,  а пище,  которую им 
предложили,  казалось,  нет и не будет конца.  Бран и его товарищи остались на 
этом острове,  и «думали они,  что пробыли там всего год,  а на самом деле 
прошло уже много лет».  Затем одного из них охватила неодолимая тоска по дому,  
и он сумел убедить Брана отправиться в обратный путь.  Женщина сказала им,  что 
они горько пожалеют о своем отъезде,  но,  увидев,  что отговорить их не 
удастся,  предостерегла их касаться ногой твердой земли.  В заключение она 
велела им забрать домой товарища,  которого оставили они на острове Радости. 
Они подплыли к ирландскому берегу возле мыса Брана, где собралось в тот час 
много людей.  Бран сказал собравшимся,  что зовут его Бран сын Фебала,  но 
никто не знал такого человека,  лишь некоторые вспомнили,  что в старинных 
повестях рассказывалось о Плавании Брана.  Тот его спутник,  что был охвачен 
неодолимой тоской по дому,  выпрыгнул с корабля прямо на берег,  но едва он 
коснулся ногой твердой земли,  как тут же обратился в груду праха, будто 
пролежал в земле сотни лет.  Бран поведал собравшимся о своих странствиях от 
самого начала вплоть до этого дня и огамическими знаками записал стихи,  
которые ему довелось услышать.  Затем он простился со всеми.  «И о странствиях 
его с той поры ничего не известно».
В отличие от «Плавания Брана»,  три других сохранившихся «плавания» относятся 
уже к христианской эпохе,  и в опасные плавания манят путешественников уже не 
волшебные ветви и не прекрасные девицы.  Два из этих текстов  —  рассказы о 
паломничествах,  прямо или косвенно связанных с искуплением совершённых 
преступлений. У О'Хорра были три брата,  которые,  находясь на службе у дьявола,
  грабили церкви в Коннахте.  После того как старшему из них открылось видение 
небес и ада,  они раскаялись и восстановили церкви.  Затем все они сели в лодку 
из трех кож и,  не пользуясь веслами,  доверились милости волн и ветра.  
Повесть о странствии Снедгуса и Мак Риаглы тоже открывается рассказом о 
преступлении  —  убийстве короля-тирана людьми из Росс.  Брат убитого короля 
запер их всех в доме,  намереваясь сжечь живьем,  но затем,  вняв совету св.  
Колума Килле с острова Иона (Айона),  решает «помиловать» преступников.  Два 
клирика св.  Колума Килле  —  Снедгус и Мак Риагла  —  указывают,  что 
шестьдесят пар мятежников следует посадить в маленькие лодочки и пустить по 
воле волн – сам Бог совершит суд над ними. Так и сделали,  и оба клирика 
собрались домой. Но,  садясь в свою лодку,  они вдруг решили добровольно 
принять ту же судьбу,  на которую обрекли они людей из Росс. После трехдневного 
плавания они,  как и братья О'Хорра,  сложили свои весла,  и море вынесло их к 
разным удивительным островам.  На шестом острове довелось увидеть им шестьдесят 
пар мужчин и женщин,  которые жили,  не ведая греха,  и там же нашли они Еноха 
и Илию (которые,  как и они, покинули эту землю,  не изведав смерти). 
Начало рассказа о плавании О'Хорра очень сходно с упоминанием в «Тройственном 
житии св.  Патрика» о неком жестоком тиране,  который пытался убить святого, но 
в итоге св. Патрик приказал посадить его в утлую лодочку,  почти без одежды,  
без запаса еды и питья,  сковать ему ноги,  а ключ от оков бросить в море,  и 
пустить лодку по воле волн,  без руля и без весел,   —  пусть Провидение решит 
его судьбу. Множество свидетельств в ирландских текстах показывает,  что такое 
плавание по воле волн широко практиковалось как наказание,  однако в 
большинстве случаев приговор был менее суров,  чем тот,  что вынес св. Патрик. 
Приговоренным давали запас воды на одни сутки и жидкую овсяную кашу,  весло и 
даже что-то вроде топорика,  чтобы отбиваться от крупных морских птиц. Затем 
преступника отвозили в море на такое расстояние, с какого еще можно было 
различить на берегу белый щит. Эта «неопределенная» кара  —  смертная казнь,  
которая не была смертной казнью,   —  применялась к преступникам,  чья вина 
тоже не была безоговорочной,  т.е. к тем, кто преступил закон неумышленно,  или,
  если учесть свидетельства immrama,  под влиянием сильного эмоционального 
потрясения,  или раскаялся в содеянном. Такому наказанию нередко подвергали 
женщин,  совершивших убийство или иное преступление,  которое карается смертью, 
 а в «Шенхус Мор» («Книге прав»),  кроме того,  упомянут «отшельник,  который 
сам приговаривает себя к морю и ветру»
Мы уже отмечали связь обычая пускать по волнам детей,  родившихся в результате 
инцеста,  с мифами об утоплении героического младенца в водной стихии,  которое 
символизирует его возвращение в Иной мир. Принудительное плавание преступника 
подобным же образом соотносится с плаваниями мифологических героев в Иной мир.