Вопрос веры возникает тогда, когда нет видения — видения в любом смысле 
этого слова. В то мгновение, когда вы видите, вопрос о вере исчезает. Если я 
скажу вам, что в сжатой ладони моей руки есть драгоценность, вопрос веры 
возникает, поскольку вы ее не видите. Но если я разжимаю свой кулак и показываю 
вам драгоценность, тогда вы сами видите ее и вопрос веры не возникает. Так 
древнее буддийское изречение гласит: «Осознавая также, как видишь драгоценность 
(или плод миробаланового дерева) в ладони».
   Ученик Будды по имени Мусила говорит другому монаху: «Друг Савиттха, без 
благочестия или веры*11, без предпочтения или склонности, без слухов или 
обычаев, без рассмотрения явных доводов, без прельщения основанными на мнениях 
рассуждениями, я знаю и вижу, что прекращение становления — это Нирвана».
   И Будда говорит: «О бхиккху, я говорю, что разрушение омрачений и 
осквернений (излагается) для тех, кто знает и видит, и не для тех, кто не знает 
и не видит».
   Это всегда вопрос знания и видения, а не верования. Учение Будды 
определяется как эхи-пассика, приглашающее нас «прийти и увидеть», а не «прийти 
и уверовать».
   Повсеместно использующееся в буддийских писаниях выражения, относящиеся к 
тем, кто постиг Истину, это: «Незапятнанное и незагрязненное, проявилось Око 
истины (Дхамма-чаккху)». «Он узрел Истину, достиг Истины, узнал Истину, проник 
в Истину, преодолел сомнения, в нем нет колебаний. Так, с правильной мудростью 
он видит это, как оно есть (ятха бхутам)». По отношению к своему собственному 
Просветлению Будда говорил: «Око было рождено, знание было рождено, мудрость 
была рождена, умение было рождено, свет был рожден». Это всегда видение 
посредством знания и мудрости (няна-дассана), но не уверование.
   Это еще выше ценилось во времена, когда брахманическое правоверие нетерпимо 
настаивало на веровании и принятии своей традиции и авторитета как единственной 
Истины без всяких вопросов. Однажды группа ученых и хорошо известных браминов 
отправилась повидать Будду и вела с ним долгий спор. Один из этой группы, 
молодой брамин шестнадцати лет, по имени Капатхика, считавшийся ими всеми 
исключительно блестящим умом, задал Будде вопрос: «Достопочтенный Готама, есть 
древние священные писания браминов, передаваемые по неразрывной устной 
преемственности. По их поводу брамины пришли к окончательному выводу: «Лишь это 
Истина, и все прочее ложно». Что теперь об этом скажет достопочтенный Готама?» 
Будда поинтересовался: «Есть ли среди браминов хотя бы один, кто заявляет, что 
он лично знает и видит, что «Лишь это Истина и все прочее ложно?» Юноша был 
честен и сказал: «Нет».
   «Тогда есть ли хотя бы один учитель или учитель учителей браминов вплоть до 
седьмого поколения, или даже кто-то из первоначальных создателей этих писаний, 
кто заявляет, что он знает и видит: «Лишь это Истина и все прочее ложно?» «Нет».

   «Тогда это подобно ряду слепых, где каждый держится за предыдущего: тот, что 
впереди, не видит, тот, что посредине, тоже не видит, тот, что сзади тоже не 
видит. Так представляется мне, что положение браминов подобно ряду слепых».
   Затем Будда дал крайне важный совет этой группе браминов: «Недолжно мудрому, 
кто отстаивает (букв. защищает) истину, приходить к выводу: «Лишь это Истина, и 
все прочее ложно».
   Объясняя по просьбе молодого брамина идею отстаивания или защиты истины, 
Будда сказал: «У человека есть вера. Пока он говорит: «Такова моя вера», до тех 
пор он отстаивает истину. Но так он не может прийти к окончательному выводу: 
«Лишь это Истина, и все прочее ложно»». Иными словами, человек может верить в 
то, что ему нравится и может сказать: «Я верю в это». Так он уважает истину. Но 
по причине своей веры ему не следует говорить, что то, во что он верит, 
единственно есть Истина, а все прочее ложно.
   Будда говорит: «Быть привязанным к одному (взгляду) и смотреть свысока на 
другие (взгляды), как на низшие Д это мудрец называет путами».
   Однажды Будда объяснял учение о причине и следствии своим ученикам и они 
сказали, что ясно увидели и поняли ее. Тогда Будда сказал: «О бхиккху! Даже 
этот взгляд, что так чист и так ясен, если вы цепляетесь за него, если лелеете 
его, если дорожите им, если вы привязаны к нему, тогда вы не понимаете, что 
учение подобно плоту, который нужен для преодоления, а не для цепляния за него».


   Повсеместно Будда объясняет это знаменитое сравнение, в котором учение 
уподобляется плоту, на котором надо преодолевать, а не держаться за него и не 
тащить на своей спине: «О бхиккху, человек в странствии. Он подходит к 
обширному водному пространству. На этой стороне берег опасен, но на другой 
опасности нет. Ни одна лодка не идет к безопасному берегу и нет там места, 
чтобы перейти по нему. Он говорит себе: «Обширен этот водный простор и берег 
этот полон опасностей; на том же берегу опасности нет. Ни одна лодка не идет к 
тому берегу и нет здесь моста, чтобы перейти по нему. Потому бы мне хорошо 
собрать траву, дерево, ветви и листья, чтобы сделать плот, и на этом плоту 
безопасно перебраться на тот берег, помогая себе руками и ногами». Тогда этот 
человек, о бхиккху, собирает траву, дерево, ветви и листья и делает плот, и на 
этом плоту безопасно перебирается на тот берег, помогая себе руками и ногами. 
Перебравшись и достигнув другого берега, он думает: «Этот плот мне очень помог. 
С его помощью я безопасно перебрался на эту сторону, помогая себе руками и 
ногами. Хорошо бы мне понести этот плот на голове или на спине, куда бы я ни 
шел».
   Как вы думаете, о бхиккху, делая так, поступал бы он правильно по отношению