требующую 
несколько большего, чем пустой болтовни, европеец начнет сомневаться, ибо 
невероятная крутизна пути саморазвития так же мрачна, траурна и темна для него, 

как дорога в ад.

Я не сомневаюсь, что саториальный опыт также существует и на Западе, ибо и у 
нас 
есть люди, остро чувствующие крайности и не трепещущие перед ними. Но они будут 

молчать не только из-за застенчивости, но и потому, что знают, что любая 
попытка 
передачи опыта бессмысленна, так как в нашей культуре нет никаких духовных 
тенденций, близких к этому опыту даже в церкви, средоточии религиозных 
добродетелей. В действительности ее функция противоположна всем таким 
крайностям, крайним опытам, ибо они еретичны. Единственное движение в нашей 
культуре, которое частично понимает, или, по крайней мере, должно понимать эти 
усилия, - это психотерапия. Не случайно поэтому, что это предисловие написано 
психотерапевтом. Взятая в целом, психотерапия есть диалектическое 
взаимоотношение между врачом и пациентом. Это диалог между двумя духовными 
целостностями, в которых мудрость является просто орудием. Цель же его - 
трансформация; не-предопределенная, единственным критерием которой является 
исчезновение "ясности". Никаких попыток со стороны врача форсировать события. 
Максимум, что он может сделать, - это облегчить путь пациента к достижению 
позиции, которая будет противоположна последнему сопротивлению к решающему 
опыту. Если знание играет немаловажную роль в нашей западной процедуре, это 
эквивалентные важности традиционной духовной атмосферы буддизма в дзэне. Дзэн и 

его техника могут существовать лишь на базе буддийской духовной культуры, и она 

является его предпосылкой. Вы не можете разрушить интеллект, которого никогда 
не 
было. Адепты дзэна - не выходцы из невежества и бескультурья. Даже у нас 
нередка 
ситуация, когда необходимо прежде развить сознательное эго и сознание, 
способное 
к пониманию, при помощи терапии, а лишь затем думать об уничтожении "ясности", 
или рационализма. Более того, психотерапия, несомненно, имеет дело с человеком, 

который, подобно дзэнским монахам, готов принести любые жертвы в поисках правды,
 
но он зачастую наиболее упрямый из всех европейцев. Таким образом, задачи 
психотерапии, конечно, гораздо более многообразны, и индивидуальные фазы 
длинного процесса сталкиваются с большим сопротивлением, чем в дзэне. По этим и 

многим другим причинам прямая передача дзэна в западные условия непохвальна и 
даже невозможна. Психотерапевт, однако, серьезно размышляющий над вопросом о 
цели терапии, не может оставаться равнодушным, видя, к каким крайним 
результатам 
направлен восточный метод духовного исцеления, то есть делания целостным. 
Хорошо 
известно, что эта проблема серьезно занимала наиболее смелые умы Востока на 
протяжении более чем двух тысяч лет и что в этом отношении были развиты такие 
методы и философские доктрины, перед которыми бледнеют все наши западные 
попытки 
в этом направлении. Наши попытки - за некоторыми исключениями - останавливались 

или на магической (мистерии-культы, среди них и христианство), или на 
интеллектуальной (философы от Пифагора до Шопенгауэра) стадиях. Только духовные 

трагедии Гете (Фауст), Ницше (Заратустра) - зарницы прорыва тотального опыта в 
наше западное полушарие. (В этой связи я должен отметить английского мистика 
Уильяма Блейка. См. "Круг судьбы Уильяма Блейка", 1938.) И мы даже не знаем 
сегодня, что же эти, наиболее многообещающие из всех продуктов европейского 
духа 
попытки могут в действительности означать, насколько они перекрывают всю 
материальность и очевидность нашего сформированного греками духа (гений греков 
означает прорыв сознания в материальность мира, посредством которого была 
обворована его изначальная сказочность). Хотя наш интеллект развит почти до 
совершенной способности орла увидеть мельчайшую мышь с огромной высоты, его 
сковывает притяжение земли, и сансара вовлекает его в мир иллюзий, если он не 
обратит по крайней мере один глаз внутрь, чтобы найти того, кто ищет добычу. 
Однако он падает в родовые муки демонического рождения, окруженный неизвестными 

ужасами и опасностями, угрожающими обманчивыми миражами и запутанными 
лабиринтами. Кто знает что-либо о глубинных мотивах шедевра, как Гете называл 
"Фауста", или содроганиях Дионисия? Можно читать "Bardo Thodol", или "Тибетскую 

книгу мертвых", задом наперед, как я предлагал, с тем, чтобы найти восточные 
параллели к мукам и катастрофам западного "пути освобождения" целостности.