сознание. Очищение и закрытие сознания - далеко не простое дело. Требуется 
специальное обучение и неопределенно долгий период времени (Бодхидхарма, 
основатель дзэна в Китае, сказал: "Каждая попытка такого человека обречена на 
провал"; "Эссе..." I, 176) для того, чтобы достичь максимального напряжения, 
приводящего к конечному прорыву бессознательного содержания в сознание.

Прорывающееся содержание ни в коем случае не является неспецифическим. Как 
показано психоаналитической практикой, существуют строго определенные отношения 

между содержанием сознания и маниями и бредами, прорывающимися в него. 
Аналогичные взаимоотношения существуют между ними и бодрствующим сознанием 
нормального человека. Они основаны на принципе компенсаторной (более вероятно, 
чем просто комплементарной) взаимосвязи (для этого я отсылаю читателя к 
специальной медико-психологической литературе). Бессознательное выносит на 
поверхность все необходимое (эта "необходимость" - рабочая гипотеза, люди могут 

придерживаться самых различных взглядов на этот счет, например, являются ли 
религиозные концепции необходимыми; только в процессе индивидуальной жизни 
можно 
решить этот вопрос, абстрактных критериев для этого нет) в широчайшем смысле 
для 
завершения, законченности, сознательной ориентации. Если при этом 
бессознательное успешно встраивается в жизнь сознания, результатом является 
такая трансформация психики, которая лучше соответствует данной личности, а 
потому прекращается бесполезный конфликт между сознанием и подсознанием 
личности. Современная психотерапия остается верна этому принципу, так как она 
освободилась от исторического предрассудка, рассматривающего бессознательное 
как 
совокупность лишь инфантильного и морально незрелого содержания. Несомненно, 
что 
в нем имеется тайник, темная комната (чулан) грязных секретов, однако они не 
столько бессознательны, сколько скрыты и полузабыты. Но этот уголок также имеет 

мало общего со всем подсознательным, как гнилой зуб со всей личностью. 
Подсознательное - это матрица всех метафизических заявлений, всех форм 
мифологий, всех философий (если они не просто критические) и всех форм жизни, 
основанных на психологических предпосылках. Каждое вторжение бессознательного - 

это ответ на определенные условия сознания, и этот ответ вытекает из 
совокупности присутствующих идей - возможности, то есть из полной диспозиции, 
которая, как объяснено выше, есть одновременный образ психической экзистенции. 
Расщепление на отдельности, односторонности, фрагменты - суть сознания. Ответ 
от 
бессознательной диспозиции всегда имеет характер полноты, так как он 
соответствует природе, которая еще не раздроблена каким-либо дискриминирующим 
сознанием.

Отсюда этот подавляющий эффект, этот неожиданный, тотальный, всеосвещающии 
ответ, воспринимаемый как откровение и освобождение, ибо сознание заклинило 
себя 
в безысходности.

Поэтому, когда после долгих лет упорной практики и полного разрушения 
рациональности, последователь дзэна получает ответ - единственно истинный ответ 

- от самой природы, - все, что говорилось о сатори, может быть понятно. Легко 
увидеть эту естественность ответа, проявляющуюся в каждом дзэнском анекдоте.

Как много мудрости заключено в ответе - ву - мастера на вопрос о буддийской 
природе собаки. Следует, однако, всегда иметь в виду, что, с одной стороны, 
есть 
много людей, не способных отличить духовное остроумие от ерунды, и, с другой 
стороны, - очень много людей, развивших свой интеллект до такой степени, что 
они 
никого не встречают в жизни, кроме дураков. Несмотря на огромное значение дзэн-
буддизма для понимания трансформационного религиозного процесса, его 
использование западными людьми в высшей степени невероятно. На Западе 
отсутствуют духовные концепции, необходимые для дзэна. Кто из нас сможет так 
имплицитно верить в верховность учителя и в его экстравагантные методы? Это 
почитание высших личностей существует только на Востоке. Кто может похвастаться 

верой в возможность трансформационного опыта, парадоксально сверх всякой меры, 
более того, веры, настолько сильной, чтобы пожертвовать долгие годы 
утомительному поиску этого опыта? И, наконец, кто отважится принять на себя всю 

тяжесть еретического трансформационного опыта? Пусть это будет человек, который,
 
возможно, по патологическим причинам может слишком много сказать самому себе. 
Такой человек не будет искать причины жаловаться на полное отсутствие 
последователей среди нас... Но если "Учитель" поставит трудную задачу,