Буддист считает, что такое разделение никогда не приведет нас к решению. Оно 
необходимо для того, чтобы задавать вопрос, но не может явиться ключом к его 
разгадке. Скорее наоборот - оно уводит нас еще дальше от нее.

Решить вопрос - означает быть единым с ним. Когда такое единство в самом 
глубоком смысле имеет место, оно само дает нам ответ, причем вопрошающему в 
этом 
случае нет никакой нужды пытаться решить этот вопрос. Он решается сам собой. 
Именно таким образом буддист подходит к решению проблемы "что такое реальность".


Это означает, что когда вопрошающий перестает отделять себя от вопроса и 
сливается с ним, он возвращается к первоисточнику.

Другими словами, возвращаясь к началу начал, где отсутствует разделение на 
субъект и объект, во время, предшествующее разделению, когда мир еще не был 
сотворен в виде реального опыта, а не в виде логического доказательства, он 
получает ответ на поставленный вопрос.

Услышав все это, читатель может спросить: "Когда вы говорите о времени, 
предшествующем разделению на субъект и объект, то есть до того, как Бог 
сотворил 
мир, это ведь означает, что мы еще не были рождены и вообще не могли задавать 
тогда вопросы. В этом случае не может быть и речи о каком-либо вопросе, а также 

и о каком-либо ответе. Более того, само просветление теряет всякий смысл, так 
как все в этом случае сводится к абсолютной пустоте, в которой нет еще ни Бога, 

ни творения, ни нас и, следовательно, никаких вопросов. Такое решение - не 
решение, а уничтожение".

Все дело в том, что я постоянно и упорно отсылаю читателя в ложном направлении, 

сбивая его с толку и толкая в кромешную тьму, от которой я его и пытаюсь при 
этом спасти. Читатель как бы подготавливается к своим собственным похоронам. 
Все, к чему я стремлюсь, - это совершенно отучить его от всякого рода вопросов, 

споров и рассуждений, сделав его, таким образом, совершенно свободным - 
свободным от всякого рода аналитических дискуссий. Это возможно лишь тогда, 
когда вопрошающий отождествляет себя с вопросом, или когда все существо наше 
превращается в огромный вопросительный знак, объединяющий начало и конец мира. 
А 
это - вопрос опыта, а не рассуждения. Будде удалось достичь этого состояния 
лишь 
после шести лет глубоких размышлений и строгого аскетизма. По ходу изложения 
предмета вам станет это еще яснее.

Так или иначе, буддисты уделяют основное внимание просветлению, считая, что 
лишь 
оно одно может дать ключ к решению всех проблем.

Но покуда будут иметь место те или иные формы умственного отделения 
вопрошающего 
от вопроса, ответа на последний нечего ожидать, так как любой так называемый 
"ответ" вовсе не является ответом в подлинном смысле, а лишь в относительном, 
рациональном, логическом смысле. Такой ответ иллюзорен. Получить истинный ответ,
 
который затрагивает или, скорее, ставит на карту все наше существование, - 
далеко не легкая задача.

Отделение субъекта от объекта порождает вопрос, а интеллект ответить на него не 

в состоянии, потому что природа умственного ответа такова, что за ним всегда 
неизбежно следует целая серия других вопросов и конечного ответа мы так и не 
получаем. Кроме того, умственное решение - если оно только возможно - всегда 
остается только умственным и никогда не затрагивает само наше существо. 
Интеллект - это периферийный работник, бросающийся из одной крайности в другую.

Что касается вопроса о реальности, то мы можем сказать, что в некотором смысле 
мы уже имеем на него ответ еще до того, как мы его задаем, но на 
интеллектуальном плане это понять невозможно. Такое понимание возможно только 
за 
его пределами.

В связи с тем, что вопрос и отделение субъекта от объекта неразрывно связаны 
друг с другом, постановка вопроса в действительности означает, что реальность 
желает познать себя, а для того, чтобы это сделать, она сочла необходимым 
разделить себя на вопрошающего и вопрос. В таком случае ответ следует искать в 
самой реальности до того, как вышеупомянутое разделение имело место. Это 
означает, что ответ возможен тогда, когда вопрошающий и вопрос еще представляют