человечеству небольшую пользу, но, как бы там ни было, она затрагивает самое 
существенное в человеческой природе, так как в конечном итоге именно молитва 
удалит из сердца человека всякую скверну, совершенно очистит его и полностью 
освободит от сознания кармы. Сердце, освобожденное таким образом от кармы, есть 

само отсутствие кармы. Но мы не должны при этом забывать, что сердце, 
отождествляющее себя с отсутствием кармы, никогда не остается в этом состоянии, 

так как сердце, не являющееся кармой, не является человеческим сердцем. По 
достижении состояния отсутствия кармы сердце приходит в прежнее состояние и 
начинает чувствовать все страдания, принадлежащие человеческой природе. Это 
сердце одновременно есть карма и не карма, находящаяся в состоянии абсолютного 
самоотождествления.

Хорошо известное буддийское утверждение, что жизнь есть боль и страдание 
(духкха), не следует принимать за пессимистическое послание. То, что жизнь есть 

боль, является простой констатацией факта, и весь наш духовный опыт, и 
буддийский и христианский, начинается с него. В действительности так называемое 

духовное переживание есть не что иное, как переживание боли, поднятое на 
плоскость более высокую, чем плоскость ощущения. Те, кто не может чувствовать 
боли, никогда не смогут превзойти самих себя. Все религиозные люди всю жизнь 
испытывают боль. Будда, говорит Вималакирти, болен потому, что все живые 
существа больны. Если мы со всех сторон окружены болезнями, как мы можем, при 
всей нашей духовности, освободиться от болезни? Сердце Великого Сострадальца 
всегда бьется в такт с сердцем его собратьев, наделенных сознанием и не 
наделенных им. Теперь мы можем видеть, что освобождение от рабства кармы 
состоит 
в принятии его как факта жизненного опыта, но с учетом того, что это рабство в 
действительности не затрагивает нашей сокровенной глубины, которая выше всякого 

дуализма. Эта идея выражается в буддийской логике самоотождествления, 
утверждающей, что карма есть не карма, а не карма есть карма. Там, где 
господствует дуализм, такая логика неприемлема, хотя фактически дуализм 
возможен 
только там, где допустима истина логики самоотождествления. Поэтому буддизм 
выдвигает логику самоотождествления, считая, что она абсолютно необходима для 
понимания его учения, суть которого - достижение совершенства Будды. Делить - 
это дело разума, и там, где его деятельность превалирует, всегда имеется 
двойственность. Но поскольку именно двойственность плетет сети кармы, в которые 

мы по невнимательности попадаем, буддизм настаивает на отказе от рассудочного 
мышления; и что самое важное, как я уже неоднократно говорил, - это помнить, 
что 
буддизм отвергает рассудочное мышление и все, связанное с ним, не безусловно, а 

с той оговоркой, что оно обретает свою должную функцию только после того, как 
оно совершенно лишается иллюзий и предубеждений, то есть после того, как оно 
умрет для себя самого. Одна из иллюзий, которые создает разум, - это та, что он 

свободен, что он сможет выбирать. Разрезав цельнотканый кусок материи, 
называемой жизнью, на несколько частей, рассудок пытается исследовать их, думая,
 
что их можно будет сшить вместе и воспроизвести оригинал. Он заявляет, что 
такое 
разделение и воссоединение являются его привилегией, его радостью и свободой. 
Но 
ничто так пагубно не действует на должный статус разума в схеме человеческой 
жизни, как это, так как для разума его способность разделять на деле означает 
самоубийство. Разум достигает свободы только тогда, когда его самоубийство 
совершается. Выбор другой противоположности не есть свобода в ее истинном 
понимании; чтобы быть свободным, человек не должен встречать на своем пути 
совершенно никаких препятствий, ни в каком смысле; свобода означает абсолютную 
независимость.

Для разума анализ с его двойником - синтезом есть жизнь; но эти анализ и синтез 

означают ограничение, потому что работа требует какого-то материала, а также 
работника. Рассуждение есть противопоставление одной вещи другой, а 
противопоставление есть самоограничение, потеря независимости и свободы. Какой 
бы свободой ни пользовался разум в выборе вещи из множества вещей, это - 
ограниченная свобода, а не абсолютная. А если она не абсолютная, то дух никогда 

не будет знать покоя и счастья. Только буддийская логика самоотождествления 
может дать духу то, чего он желает, за счет преодоления двойственности и всего, 

связанного с ней. Таким образом, совершенно ясно, что не разум или рассудок 
освобождает нас от рабства кармического сознания. Все, что делает разум для 
духовного освобождения, сводится к тому, что он рисует смутный образ будущей