опуститься, так сказать, вниз с высоты абсолютного утверждения на уровень 
относительности и противоречий, потому что последний обретает свое значение 
только в связи с абсолютным. Монах остается обывателем со всей своей умственной 

изобретательностью, поскольку он жонглирует идеями.

Стихотворный комментарий Сэте можно считать посвященным как Дзесю, так и самому 

"совершенному Пути".

		Он походит на бездонный океан
		И на высочайшую гору.
		Мошка напрасно играет с тайфуном, несущимся в воздухе;
		Напрасно муравей пытается сдвинуть железный прут.
		Отбор. Выбор.
		Взгляните на матерчатый барабан, висящий на стене.

"Совершенный Путь" нельзя ничем измерить, всякая попытка сделать это будет 
походить на попытки мошки противостоять урагану или на стремление муравья 
сдвинуть железный предмет. Если мы станем рассматривать комментарий Сэте в 
отношении к Дзесю, то можно сказать следующее: монах - это муравей или мошка, и 

как он только может надеяться справиться с таким львом, как Дзесю? Во всяком 
случае, все наши попытки прийти к конечному выводу посредством отбора и выбора 
настолько же тщетны, насколько тщетно мы будем стараться извлечь звук из 
барабана, который обтянут тряпкой вместо кожи: сколько бы мы в него не колотили,
 
мы не услышим ни единого звука. Однако, с другой точки зрения, можно сказать, 
что ценность этого матерчатого барабана состоит как раз не в том, что не имеет 
цены. Вещи, принадлежащие этому миру частностей, приносят пользу, и в наше 
время 
люди соперничают друг с другом с целью извлечения из них максимальной выгоды, и 

результатом всего этого является это состояние беспокойства и напряжения, 
которое мы сейчас испытываем. Я уверен, что "совершенный Путь не труден" и не 
требует такого нервного беспокойства, которым мы страдаем.

Для того, чтобы все мондо, если это возможно, стали для наших читателей более 
понятными и удобоваримыми, я добавлю здесь еще несколько слов с целью 
разъяснения. Поскольку мы живем в этом мире противоположностей, мы не можем 
избежать отбора и выбора, которые являются сущностью человеческого разума. 
Расстаться с отбором и выбором поэтому неизбежно означает подвергнуться 
уничтожению, отрицая все, внутреннее и внешнее, что преподносится нам нашими 
органами чувств. Вопрос монаха является вполне естественным, этот вопрос 
вероятно, задаст любой из нас, если ему скажут, что уничтожение - это 
"совершенный Путь". Будучи адептом дзэна, Дзесю никогда не спорит, а просто 
утверждает, и его утверждение носит вполне законченный характер, мы никогда не 
можем надеяться, что нам удастся пойти дальше этого. Несмотря на кажущееся 
уничтожение, связанное с искоренением отбора и выбора, тот факт, что "я есть", 
или, как говорят Будда и Дзесю, "над небом и под небом я единственный, кто 
достоин почитания", остается неоспоримой истиной; так как когда монах 
обращается 
ко мне, я даю ему ответ. Этот факт является самым таинственным, самым 
торжественным, а также самым величественным. Если вам не удается понять это, то 

значит вы - заурядная личность. "Прежде, чем был Авраам, я есть" - так выражают 

тот же самый факт христиане, и от них требуют понимания его значения. Если им 
не 
удается это постичь, их так же, как и монаха, задающего вопросы Дзесю, считают 
обывателями. "Я есть" - это не продукт отбора и выбора. Эно здесь добавляет: 
"перед этим фактом раскалываются камни и рушатся горы".




IV


Был еще один монах, который поспорил со своим учителем Дзесю о проблеме 
"совершенного Пути". Он сказал: "Совершенный Путь не труден, он просто 
презирает 
отбор и выбор. Не есть ли это излюбленное убежище некоторых учителей, узниками 
которого они, однако, становятся?" Ответом Дзесю было: "Меня однажды спросили 
об 
этом пять лет назад, и с тех пор я не могу на это ответить".

Это мондо заставляет нас кое о чем подумать. Мы должны раз и навсегда понять, 
что каких бы заявлений мы ни делали относительно "совершенного Пути", высшей 
реальности иди абсолютного принципа, они неизбежно будут страдать неточностью,