у них вообще была склонность олицетворять то, что теперь 
мы назвали бы абстракциями, и считать их могучими, вездесущими божествами. 
Вместо того чтобы определять божественную персону изречением типа «Бог – это 
любовь»[7 - «Бог есть любовь» (1 Посл. Иоанна 4, 8).], индоиранцы начинали свою 
веру с того, что «Любовь – это бог», и постепенно, создавали на основе этого 
представлений божество. Как далеко заходил процесс обрастания «абстрактного» 
божества отличительными особенностями и мифами, зависело от того, насколько это 
божество было связано с жизнью людей и религиозными обрядами и насколько 
популярным оно от этого становилось.

Так, например Митра, сначала будучи олицетворением верности договору, стал 
почитаться как бог войны, сражающийся на стороне праведного (ашавана) и 
безжалостно уничтожающий нарушителей соглашения. Ему же поклонялись и как 
великому судье, беспристрастно оценивающему поступки людей, и как солнечному 
божеству, такому же великолепному, как и солнце, которое он сопровождает высоко 
в небе. После того как иранские вожди и воины стали использовать боевые 
колесницы, они вообразили своих богов на колесницах. Тогда о Митре стали 
говорить, что его везут по небу белые кони, подкованные серебром и золотом, не 
отбрасывающие тени. В колеснице – оружие и каменного и бронзового веков: он 
вооружен булавой, «отлитой изжелтого металла» (Яшт 10, 96)[8 - Авестийское 
вазра, видимо, все же не «булава», а «боевой топор», «клевец».], у него есть 
копье, лук и стрелы, клинок и праща (Яшт 10, 102; 129–131).

Вокруг Митры группировались меньшие «абстрактные» божества: Аирйаман 
(по-санскритски Арйаманолицетворявший дружбу, которая, скрепленная обрядом, 
была видом договора; Арштат– «Справедливость»; Хамварэти –«Доблесть»; Сраоша 
–«Послушание», являвшийся одновременно и блюстителем молитвы. Хварэна –другое 
божество, связанное и с Митрой, и с Апам-Напатом. Оно олицетворяет божественную 
благодать или славу – качество, присущее царям, героям и пророкам, но 
утрачиваемое ими, как только они преступают истину. Хварэна, в свою очередь, 
иногда соединяется с Аши богиней судьбы, которая дарует свои награды лишь 
праведным.

Точно так же поступает и Вэрэтрагна –бог Победы, обладатель постоянного эпитета 
«Созданный Ахурами», «Ахуроданный». Большинство индоиранских божеств 
представлялись в антропоморфном облике, но отличительной особенностью 
Вэрэтрагны было его воплощение в дикого кабана, вепря, прославившегося у 
иранцев за свою неистовую отвагу. В виде вепря Вэрэтрагна предстает в 
авестийском гимне к Митре (Яшт 10). С острыми клыками, мощный и готовый 
сокрушать неверных нарушителей договора, он бросается впереди Ахуры.

Ведические индоарийцы не почитали Вэрэтрагну. У их предков древний бог Победы 
был замещен Индрой, божеством, которое имело своим прототипом индоиранского 
воина героической эпохи – доброго к своим приверженцам, храброго в бою, 
отчаянного, упивающегося сомой. Индра аморален и требует от своих почитателей 
лишь обильных приношений, за которые он щедро вознаградит их материальными 
благами. Разница между Индрой и нравственными ахурами поразительно ярко 
выражена в ведическом гимне, в котором он и Варуна по очереди высказывают свои 
различные претензии на величие (Ригведа 4, 42).

Варуна провозглашает: «Воистину власть принадлежит мне, вечному властелину, как 
все Бессмертные [признают]… Я поднимаю вверх стекающие воды, по истине-рта я 
поддерживаю небо. По истине-рта я – владыка, который правит по истине-рта». 
Индра отвечает ему, провозглашая: «Мужи, ездящие быстро, обладающие хорошими 
конями, призывают меня, будучи окруженными в бою. Я возбуждаю вражду. Я, щедрый 
Индра. Я вздымаю пыль, моя мощь несокрушима. Я делал все. Никакая божественная 
сила не может сдержать меня, неудержимого. Когда глотки сомы, когда песни 
опьянят меня, тогда устрашаются оба беспредельных пространства». Таким образом, 
два этих божества воспринимаются как два совершенно различных создания, которые 
имеют своих прототипов на земле в виде нравственного правителя, обеспокоенного 
поддержанием законности, от которой он и получает власть, и храброго 
воителя-вождя, мало чем интересующегося, кроме своей личной удали и славы.

В приведенных выше строках Варуна говорит о «бессмертных». Бессмертный 
(ведическое Амрта, авестийское Амэша) –одно из званий, которым индоиранцы 
наделяли своих богов. Другое – «Сияющий», ведическое Дэви, авестийское Даэва. 
Оба эта слова по своему происхождению индоевропейские. Но иранцы употребляли по 
отношению к богам еще и слово Бага –«Распределяющий (блага)». По каким-то 
причинам сам Зороастр ограничил употребление древнего названия «даэва», 
применяя его лишь по отношению к Индре и другим воинственным божествам, которые 
он рассматривал как разрушительные силы, противоборствующие нравственным ахурам.

Хотя каждый акт богослужения, совершавшийся иранскими жрецами, посвящался 
одному из богов, сами обряды с регулярными приношениями огню и воде были, как 
кажется, всегда одними и теми же. Некоторые жрецы, очевидно, размышляли о 
деталях обрядов и природе материального мира, который эти обряды должны были 
поддерживать. Эти жрецы и создали яркую картину происхождения мира. Ее можно 
следующим образом реконструировать по зороастрийским писаниям. Боги создали мир 
в семь приемов. Сначала они сотворили небеса из камня, твердые, как огромная 
круглая скорлупа. В нижнюю часть этой скорлупы они поместили воду. Затем они 
создали землю, покоящуюся словно большое плоское блюдо на воде. Затем в центре 
земли они п