ших членов царской семьи и знать, и предполагают, что 
перед ними оставлялись приношения усопшим. Во втором здании – Круглом зале – 
были такие же статуи.

Использование статуй в культе фраваши распространилось по всему Ирану, и 
фрагменты, напоминающие обломки из Нисы, найдены в руинах святилища в Шами, 
деревне в Хузистане на юго-западе Ирана. Здесь в 30-х годах XX в. обнаружена 
прекрасная бронзовая статуя больше человеческого роста, изображающая знатного 
мужчину в парфянских одеяниях, а раскопки холма, где она лежала, скрывали 
обугленные остатки необычного святилища. Оно состояло из крытой кирпичной 
площадки, на которой находились изваяния. На площадке и вокруг нее лежали 
осколки бронзовых и мраморных статуй, – гигантских и маленьких – как в Нисе. 
Перед основанием одной статуи был установлен небольшой изящный алтарь 
эллинистического времени, а сами статуи, по-видимому, делались греками. Ясно, 
что только царская семья или семьи знати были в состоянии нанимать 
ремесленников для изготовления таких дорогих изваяний.

Простые люди могли пользоваться маленькими стилизованными терракотовыми 
статуэтками, подобными тем, что находят в большом количестве в среднеазиатских 
городах. Достоверные свидетельства из Армении говорят о том, что в культе 
фраваши использовались самые разнообразные изваяния. Агафангел[41 - Агафангел – 
так по традиции условно называют предполагаемого автора древнейшего памятника 
армянской историографии – «Истории Армении», повествующего о житии армянского 
первосвященника св. Григория Просветителя, о мученицах Рипсимэ и ее подругах и 
о принятии Арменией христианства в начале IV в. н.э.] сообщает об изображениях 
мертвых, сделанных из «золота, серебра, дерева, камня или бронзы», и называет 
армянских зороастрийцев «душепоклонниками», а Св. Григорий упоминает об их 
обычае кланяться изваяниям мертвых. Общепринятым среднеиранским словом для 
изображения было уздес, которое, подобно греческому эйкон –«икона», обозначало 
просто «показывание», «представление». Несомненно, правоверные и ученые 
зороастрийцы воспринимали и статуи, использовавшиеся в богослужениях, и те, 
которые употреблялись в культе фраваши, не более как простые изображения. 
Однако установление почитания статуй всегда влекло за собой ту опасность, что 
икона могла стать идолом, и можно не сомневаться: во все времена находились 
зороастрийцы, которые предупреждали об этой опасности и противились этому 
обычаю, совершенно чуждому первоначальному зороастризму.




Изменения в календаре и 
хронология

Селевкиды ввели еще одно новшество – датировку по своей эре. До них, как 
правило, датировали события по годам каждого правящего царя, и поэтому любое 
непрерывное исчисление лет было затруднительно. Селевкиды предприняли полезный 
и решительный шаг, начав последовательно летосчисление с года основания 
династии (312/311 г. до н.э.), а поскольку они претендовали, что являются 
наследниками Александра Македонского, то эта эра стала широко известна как «эра 
Александpa»[42 - Арабы называли эру Селевкидов «эрой Александра», в некоторых 
странах Ближнего Востока она сохранялась вплоть до нашего времени]. Аршакиды в 
свое время последовали этому примеру и начали счисление лет по своей эре с 
248/247 г. до н.э. (предположительно год прихода Аршака к власти)[43 - Аршакиды 
в Парфии отсчитывали годы своего правления начиная с весны 247 г. до н.э., а в 
греческих городах Парфянского царства эта эра начиналась с осени 248 г. до н.э.
], но, как показывают документы из Нисы, датируя события, они соединили 
счисление лет по этой эре с зороастрийским календарем. Парфянские названия 
месяцев и дней соответствуют авестийским названиям, используемым при 
богослужениях, и в одном или двух случаях незначительно отличаются от 
среднеперсидских названий, употреблявшихся их преемниками Сасанидами, что 
лишний раз указывает на независимость местных жреческих школ. Так, авестийское 
Дадва («Творец») в именительном падеже дает среднеперсидское дадв(дай), но 
парфяне называли этот месяц датуш(форма, восходящая к авестийскому родительному 
падежу датушо –букв. «[месяц] Творца»).

Жрецы Парса, или собственно Персии, которые при Ахеменидах, возможно, взяли на 
себя инициативу в создании зороастрийского календаря, уже не играли в 
зороастрийской общине ведущей роли, и потому можно предположить, что у них 
стало больше свободного времени для чисто схоластических занятий. Одним из 
результатов исследований было, видимо, установление «исторической» даты жизни 
пророка Зороастра. Поиски этой даты могли быть вызваны введением эры Селевкидов,
 которая давала новые возможности для определения времени свершения тех или 
иных событий.

Однако поиски были затруднены тем, что не имелось никаких зороастрийских 
источников, на которых можно было бы основываться при вычислении даты Зороастра.
 Видимо, тогда-то жрецы и обратились к своим соседям-вавилонянам, издавна 
приученным к ведению исторических записей. От вавилонян они и узнали, что 
великое событие свершилось в Персии за 228 лет до начала «эры Александра», то 
есть до 311 г. до н.э. Им оказалось завоевание Вавилона Киром в 539 г. до н.э., 
что для вавилонян, разумеется, было необыкновенно важным. Однако персидские 
жрецы это важное событие истолковали по-своему – они реши