орую позднейшие 
греческие авторы называли «Афродитой Анаитидой» или просто «Анаитидой». 
Очевидно, царская семья, несмотря на всю искренность своего обращения в 
зороастризм, сохранила культ этой иноземной богини, хотя зороастрийские жрецы и 
не могли одобрить принятие ее в число божеств, провозглашенных пророком 
достойными поклонения. Поскольку влияние царского дома было очень велико, 
пришли к компромиссному решению, первое свидетельство о котором относится ко 
времени правления Артаксеркса II (404-359 гг. до н.э.). Этот царь, подобно 
предшественникам, перестал призывать в своих надписях одного Ахурамазду, а 
обращался к «Ахурамазде, Анахите и Митре». Объяснения этому нововведению нужно 
искать не только в авестийских и пехлевийских книгах, но и в зороастрнйских 
обрядах, а также в античных источниках. Совокупность данных позволяет 
предположить, что Иштар стала почитаться западными иранцами под именем Анахитиш 
(букв. «незапятнанная») – так они называли планету Венеру. Затем имя Анахитиш 
ассимилировалось с авестийским прилагательным анахита («незапятнанная») и стало 
употребляться в качестве эпитета божества *Харахвати-Арэдви-Сура, которое с тех 
пор призывалось во время богослужения тремя эпитетами Арэдви-Сура-Анахита[28 - 
Арэдви-Сура-Анахита – букв. «Влажная сильная незапятнанная», Харахвати 
–название мифической реки.], а собственное имя божества (Харахвати) было 
утрачено.

* Харахвати была идентифицирована с Анаитидой потому, что, будучи богиней реки, 
она тоже почиталась за божество плодородия. Эта ассимиляция привела к 
соединению двух могущественных культов, и обращение Артаксеркса к Анахите 
свидетельствует, каким важным стало почитание богини Арэдви-Суры-Анахиты. Если 
сравнить формулы обращения Артаксеркса с призывами Зороастра в Гатах к «Мазде и 
[другим] ахурам», то кажется вероятным, что богиня Анахита, слившаяся с 
божеством реки, заняла в пантеоне Ахеменидов место третьего ахуры – 
*Варуна-Апам-Напат («Сына вод»).

С того времени в обычных молитвах *Варуна отходит на задний план, хотя до наших 
дней сохраняет свое место в особых обрядах и молитвах для зороастрийских 
священнослужителей. Преемники Артаксеркса следовали установленному им образцу, 
и последующие цари Иранских империй продолжали призывать божественную триаду: 
Ахурамазду, Анахиту и Митру. Эти три божества вместе с Вэрэтрагной (богом 
Победы) стали главными объектами народного поклонения.

Еще одним нововведением стало почитание бога, возможно восходящего к 
вавилонскому Набу, владыки писцов и планеты Меркурий, который назывался 
по-персидски Тири («Быстрый») и идентифицировался с авестийским божеством 
Тиштрйа. Его почитание засвидетельствовано несколькими именами собственными, 
относящимися к ахеменидскому и более позднему времени и включающими в свой 
состав элемент «Тири». Выбор авестийского Тиштрйи в качестве соответствия 
божеству Тирн был определен, вероятно, тем, что оба они – звездные божества и 
призывались для того, чтобы вызвать дождь. Впоследствии празднество, 
посвященное Тири, ежегодное торжество под названием Тирикана, стало большим 
зороастрийским праздником, но божеством, призывавшимся во время всех ритуалов и 
молитв этого праздника, был Тиштрйа. Оно отмечалось как празднество дождя и 
праздник, посвященный двум этим божественным существам.




Статуи и 
храмы

Отождествление Тири с Тиштрйей, видимо, увеличило популярность авестийского 
божества, но оно не имело тех далеко идущих последствий для развития 
зороастризма, какие возымело введение поклонения Анахите. По всему Ближнему 
Востоку существовал обычай почитать богов и богинь при помощи статуй. Бероос, 
вавилонский жрец, живший в начале III в. до н.э., сообщает, что Артаксеркс – 
первый перс, который ввел поклонение изображениям тем, что установил статуи 
Афродите-Анаитиде в главных городах своей империи и приказал народу их почитать.
 Очевидно, зороастрийцам было предписано поклоняться этим статуям как 
изображающим Арэдви-Суру-Анахиту. В авестийском гимне, посвященном этому 
божеству, есть строки, вдохновленные этими изваяниями. В начале гимна богиня 
предстает как олицетворение стремительной реки, движущейся в колеснице, 
влекомой конями – воплощениями ветра, облаков, дождя и града, но в последних 
стихах гимна (Яшт 5, 126–128) изображается в виде великолепной неподвижной 
фигуры, в богатой, усыпанной драгоценностями мантии, золотой обуви и с золотыми 
серьгами, ожерельем и сияющей диадемой.

Разукрашенные таким образом статуи могли устанавливаться лишь под защитой 
зданий, и нет сомнений, что с введением поклонения изображениям стали 
сооружаться и храмы. Раскопки последних лет свидетельствуют, что большой 
комплекс зданий к северу от Персепольской террасы, известных как Храм 
«Фратадара», относится ко времени Артаксеркса II, и, по всей видимости, эти 
сооружения построены царем в честь Анахиты. В главном зале с колоннами найдена 
каменная плита, которая вполне могла служить пьедесталом для статуи богини.

Эти нововведения, безусловно, требовали участия жречества, и стихи, 
вдохновленные видом статуи Анахиты, позволяют предположить, что новшества 
охотно поддержали некоторые священнослужители. Многое можно достигнуть при 
помощи царско