оставляли их на растерзание птицам и собакам, то 
персам этот обычай не знаком. Они, по сообщению Геродота, захоранивали 
мертвецов в землю, «покрыв трупы воском». Старейшие археологические 
свидетельства зороастрийского ритуала похорон известны начиная примерно с 400 г.
 до н.э. Это высеченный в горах Ликии склеп в скале. Остальные могилы на этом 
кладбище принадлежат ликийским аристократам, но этот склеп отмечен надписями на 
арамейском и греческом языках. В последней говорится, что «Артим, сын Арзифия, 
сделал этот оссуарий»[27 - Астодана (перс.), оссуарий (греч.) – «костехранилище,
 ящик дня захоронения костей».].

Под именем «Артим» подразумевается, возможно, Артима, назначенный в 401 г. до н.
э. персидским правителем Лидии. Оссуарий, который, как показывает греческая 
надпись, он соорудил для захоронения своих костей и костей потомков, состоит из 
двух небольших помещений, в каменном полу которых высечены прямоугольные 
углубления, покрывавшиеся для большей безопасности каменными крышками-плитами. 
В каждом углублении – кости нескольких человек, собранные после выставления 
мертвых тел на открытом воздухе. Может быть, Артима происходил из царского рода.
 Его гробница свидетельствует, что обряд выставления трупов принят знатными 
персами к концу V в. до н.э.

Около Пасаргад и у Накши-Рустама есть два внушительных отдельно стоящих 
сооружения, которые построены для погребальных целей ценой больших затрат и 
усилий. Эти сооружения, очевидно, были очень похожи друг на друга, но одно из 
них, находящееся в Пасаргадах и называвшееся позже Зиндани-Сулейман(«Тюрьма 
Соломона»), разрушилось, тогда как другое, расположенное около Накши-Рустама, 
хорошо сохранилось и называется сейчас Ка’байи-Зардушт («Кааба Зороастра»). Оно 
напоминает башню, поставленную на трехступенчатое основание и сложенную из 
массивных каменных блоков. Внутри нее находится одно-единственное помещение без 
окон, высоко поднятое над землей. В нем есть один узкий вход, к которому ведет 
крутая лестница из тридцати каменных ступеней. Детали каменной кладки 
свидетельствуют о том, что Зиндан относится к эпохе Кира, в то время как Кааба, 
сложенная, очевидно, по образцу Зиндана, построена не ранее царствования Дария 
I. Было высказано предположение, что великолепно построенный Зиндан был 
гробницей Кассанданы, любимой царицы цариц Кира, и других царевичей и царевен, 
а Кааба воздвигнута в качестве общей гробницы для менее знатных членов семьи 
Ахеменидов.




Огни и алтари 
огня

Ахеменидские гробницы и погребальные сооружения (с их тщательными 
предосторожностями и заботой о чистоте творений) свидетельствуют о смешении 
зороастрийских правил с чуждыми обрядами и заимствованными символами. Хотя 
персы, восприняв зороастризм с востока, и подчинились великому откровению 
пророка, однако, будучи имперским народом, они во многих отношениях существенно 
изменили эту религию. Самое раннее из известных новшеств, введенных в ритуал 
персами, – помещение священного огня на высокой подставке. В Персеполе при 
первых Ахеменидах такие подставки для огня были, видимо, лишь во дворцах, 
поскольку нет никаких данных, что в то время уже существовали специальные 
священные здания – храмы огня. Греческие источники определенно утверждают, что 
персы презирали храмы, считая, как писал позднее Цицерон, ошибочным «запирать 
внутри стен богов, обителью которых является весь мир».

Два каменных постамента, сохранившихся в Пасаргадах, подтверждают стойкость 
традиции молиться богам под открытым небом. Страбон сообщает, что храм, 
основанный Киром в Зеле (Малая Азия), первоначально состоял из большой, 
искусственно насыпанной возвышенности, окруженной стеной (Страбон XI, 8, 4). 
Это было не здание, а скорее искусственная насыпь, на которую поднимались, 
чтобы молиться. Вполне возможно, когда Дарий упоминает в Бехистунской надписи 
айадана (Бехистун I, 63), то есть «места поклонения», он имеет в виду 
огороженные священные участки земли (хотя это древнеперсидское слово и 
передается в эламской и вавилонской версиях, видимо условно, как «храмы»). Еще 
в V в. до н.э. Геродот писал о персах, что они не возводят гаи статуй, ни 
храмов, ни алтарей. Тем не менее ясно, что помещать огонь на подставку 
наподобие алтаря для первых Ахеменидов было очень важно – и как провозглашение 
их приверженности зороастрийской вере, и как объявление о верховной власти. 
Пламя огня царского очага, поднятое таким образом становилось символомих 
собственного величия. Священнослужители после перехода к оседлой жизни должны 
были установить постоянные священные участки для совершения обрядов 
богослужении и других ритуалов, и участки эти, судя по арамейской надписи, 
относящейся к 458 г. до н.э., назывались бразмадана (букв. «место обрядов»).





Божества

Другие новшества, внесенные в зороастризм персами, касались пантеона. Одно из 
них – введение культа иноземной богини, предположительно великой 
ассиро-вавилонской Иштар, владычицы планеты Венеры, которая одновременно 
почиталась как богиня любви и войны. По словам Геродота (Геродот I, 131), персы 
давно научились поклоняться этой «небесной богине», ко