к нему. Ремарка 
о Зороастре и приписываемом ему обычае могла быть сделана в любое время, когда 
было известно, что персы не сжигали трупы. Главное же, что этот эпизод из 
истории Креза вымышлен, на самом деле он погиб при взятии Сард (видимо, в 
результате самосожжения в своем дворце), что было известно и в античной 
литературной традиции (в том числе поэту Вакхилиду до Геродота) и нашло 
отражение уже ранее в греческой вазописи. Упомянутая же неисторическая традиция 
о судьбе Креза после гибели его царства представлена уже у Геродота, но 
соответствующий рассказ Николая Дамасского отражает дальнейшее 
литературно-фольклорное развитие сюжета, более позднее, чем у Геродота (однако 
еще не упоминавшего в Зороастре). Это подтверждает, что упоминание о Зороастре 
у Ксанфа – Николая Дамасского относится к последующему времени.]. Геродот не 
упоминал о нем и, судя по сообщениям отца истории о религиозных деятелях или 
прославившихся мудростью лицах у других народов, его информация о религии 
персов и магов не содержала сведений о Зороастре, Пожалуй, еще более 
показательно, что и Ктесий, проведший ряд лет в Иране и при дворе Ахеменидов, 
не сообщал о древнеиранском пророке, хотя, если бы знал о нем, очевидно, не 
преминул бы упомянуть об этом (тем более что Геродот не писал о Зороастре), а 
восходящие к Ктесию авторы, безусловно, отразили бы это. Предполагают, правда, 
что Ктесий называл имя Зороастра – как царя Бактрии, побежденного некогда 
ассирийцами[109 - Пьянков И. В. Ктесий о Зороастре.–Материальная культура 
Таджикистана. Вып. 1. Душ., 1968, с. 55–68.]. Впрочем, чаще считают, судя по 
данным Диодора, тоже восходящим к Ктесию, что царь этот назывался у него 
Оксиартом. Но если у Ктесия в указанном эпизоде упоминалось имя Зороастра, 
данное обстоятельство свидетельствовало бы, что Ктесий слышал что-то о 
Зороастре, которого связывал с Бактрией (или вообще с восточноиранскими 
областями), но вовсе не считал его пророком религии, исповедовавшейся персами и 
мидянами, и это лишь подчеркивало бы, что религия, господствовавшая при 
ахеменидском дворе, до конца V в. до н.э. не была «зороастрийской».

О том же говорят и данные Ксенофонта, в своих сочинениях, включая «Киропедию» и 
«Анабасис», ни словом не упоминающего о Зороастре; между тем он был хорошо 
знаком с обстановкой в Ахеменидской державе конца V – начала IV в., с жизнью 
иранцев в Малой Азии и при дворе Кира Младшего, с принятыми там обычаями и 
ритуалами. В своей совокупности данные Геродота, Ктесия и Ксенофонта, видимо, 
достаточны для утверждения, что в VI – V вв. до н.э. Зороастра в Западном Иране 
отнюдь не считали основателем господствовавшей там в то время религии. Напротив,
 с IV в. до н.э. и позже Зороастр считался учителем западноиранских 
жрецов-магов и признанным пророком исповедовавшейся в Иране религии, в том 
числе се различных форм в парфянскую и сасанидскую эпохи.

Поэтому представляется возможным предполагать, что широкое распространение на 
западе Ирана или официальное признание там учения Заратуштры (очевидно, уже в 
сильно реформированной или «младоавестийской» форме) произошло не ранее конца V 
– начала IV в. до н.э. (например, в рамках религиозных реформ Артаксеркcа II 
или после них). Зороастризм должен тогда рассматриваться не как религия, к 
которой восходит ахеменидский (и более ранний западноиранский) зороастризм, а 
первоначально как одна из разновидностей маздеизма, существовавшего до 
зороастризма. Распространение последнего в Западном Иране или прежде всего 
среди части магов, а также превращение в «государственную» религию должно было 
иметь свои причины, связанные с особенностями учения Заратуштры и его 
определенными отличиями от иных течений маздеизма. Эти особенности и следует 
тогда рассматривать как результат «собственного вклада» Заратуштры в развитие 
древнеиранской религии. Сюда можно отнести определенные формы культа 
Ахура-Мазды, включая учение об Амэша-Спэнта, последовательное проведение 
дуалистических представлений о борьбе добра и зла, тесно увязанных с концепцией 
мирового процесса и роли человека в его развитии, в конфликте доброго и злого 
начал, идею свободного выбора – представленной каждому возможности встать на 
любую сторону в этой борьбе. Иные положения маздеизма, включая культ 
Ахура-Мазды как верховного бога, сами дуалистические представления и пр., 
существовали независимо от Заратуштры и до него.

Вместе с тем, как отмечалось, существуют многие важные отличия между религией 
первых Ахеменидов и Авесты (как времени Гат, так и более поздних разделов). Это 
касается разных данных в описаниях древнеиранской религии у античных авторов, 
свидетельств надписей Дария I и Ксеркса, их терминологии, часто принципиально 
отличающейся от авестийской, в том числе при обозначении одних и тех же или 
близких понятий, и, напротив, в использовании некоторых слов в различном 
значении и употреблении и т.д. На этом и основано мнение, что религия первых 
Ахеменидов и тем более верования западных иранцев предшествующей эпохи 
независимы от зороастризма. Подобная точка зрения представлена в работах Э. 
Бенвениста, А. Кристенсена, X. Нюберга, В. В. Струве, Дж. Кэмерона, Г. 
Виденгрена, ряда других ученых[110 - Cр., например: Benveniste E. The Persian 
Religion According to the Chief Greek Texts P., 1929; Nyberg H. Die Religionen 
des Alten Irans, 1938;Струве В. В. Родина зороастризма. – Советское 
востоковедение. V. М–Л., 1948, с. 5–34; Widengren G. Die Religionen Irans, 
Stuttgart, 1965, с. 111 и сл., 134–149; к истории вопроса см также: 
Duchesne-Guillemin J. La Religion de 1'Iran ancien. P , 1962;он же. La Religion 
des Achemenide