61–62 настоящего издания; 
Воусe М. History of Zoroastrianism. Vol. II, с. 15 и сл., 40 и сл.]. Можно 
заметить, что эти заключения о времени, путях ч способах, которыми 
распространялся на запал зороастризм, предположительны и не подкреплены 
конкретными фактами, в том числе данными об указанных случаях из политической 
истории Мидии. Источники не содержат и сообщений о том, что Ахемениды стали 
зороастрийцами в позднеахеменидскую эпоху, хотя – по тем же положениям М. Бойс 
– еще последний мидийский царь оставался верен древнеиранской вере своих 
предков, а Кир в борьбе с ним выступил как сторонник зороастризма, что принесло 
ему поддержку сторонников этой религии среди мидян и персов[101 - Там же. с. 
41–43.].

Согласно иному мнению, зороастризм был введен на западе Ирана Киром Великим 
после его завоевания восточных областей, где эта религия уже была 
распространена; таково, например, мнение В. Хинца[102 - Him W. Reichsgrьnder 
Kyros. – Festgabe Deutscher Iranisten zur 2500 Jahrfeier Irans. Stuttgart, 1971,
 с. 56 и сл. 60–63], но постулируемые им при этом обстоятельства жизни Кира и 
Заратуштры (якобы умершего в конце 550-х годов в районе Нишапура) также 
являются результатом чисто умозрительных построений. По другим соображениям, ни 
Кир, ни Камбиз еще не были зороастрийцами. Многие ученые полагают, что 
зороастризм был принят в Западном Иране уже после Камбиза, при 
(Лже)бардии-Гаумате или, как чаще считают, при Дарий I[103 - Дандамаев М.А. 
Иран при первых Ахеменидах. М., 1963. с. 249, сл. и др.;Gershevitch J. The 
Avestan Hymn to Mithra. Cambridge, 1959, с. 13 и сл.; он же. Zoroaster's own 
contribution. – Journal of Near Eastern Studies. Vol. 23, 1964; Zaehner R. The 
Dawn and Twilight of Zoroastrianism, L., 1961 и т. д.]. После публикации в 
1930-х годах «антидэвовской» надписи Ксеркса именно его иногда признавали 
первым ахеменидским монархом, принявшим зороастризм (так, например, полагал X. 
Нюберг, ранее считавший, что и Ксеркс не был зороастрийцем); но и эта надпись 
не дает оснований для такого вывода и, более того, также содержит положения, 
противоречащие авестийским и следующие аналогичным предписаниям в надписях 
Дария I[104 - Grantovsky E. Westiranisch yti “Prosperitt”, “Gedeihen”, 
“Reichtum” in keilschriftlichen und anderen Quellen. – Archiv fьr 
Orientforschung. Beiheft 19, 1982, с. 201 и сл. 204.]. Наконец, полагали,что 
зороастризм был официально признан при Артаксерксе I, ибоименнок его правлению 
относили введение «зороастрийского» (младоавестийского) календаря (в 441 г., по 
вычислениям С. Тагизаде); но и это положение с обосновывающими его вычислениями 
оказалось бездоказательным[105 - Bickerman E. The “Zoroastrian” Calendar. – 
Archiv Orientбlnн T. 35, 1967; там же см. литературу по этому вопросу.].

Таким образом, среди правителей, занимавших ахеменидский трон в первой половине 
существования державы, почти все рассматриваются как претенденты на введение 
зороастризма (исключение составляет Камбиз – видимо, в результате его дурной 
репутации в исторической традиции; но имеющиеся данные о нем при желании 
позволили бы приписать ему важные преобразования в религии). Уже эти 
расхождения подчеркивают отсутствие убедительных аргументов в пользу мнения о 
введении зороастризма кем-то из этих правителей, как и о том, что зороастризм 
исповедовался при ахеменидском дворе до любого из них.

М. Бойс пишет, что греки, наблюдавшие персов с VI в., не сообщают об изменениях 
в их религии в течение ахеменидской эпохи и знали их жрецов, магов как 
последователей зороастризма; это должно указывать на то, что зороастрийцами 
были все цари династии[106 - Воусе М. History of Zoroastrianism. Vol. II, с. XI 
и сл.]. Очевидно, учение магов первоначально не носило каких-либо специфически 
зороастрийских черт; это были жрецы западноиранской религии, во многом отличной 
от зороастризма. В специальной литературе на основе различных данных в магах 
чаще видят противников, а не сторонников зороастризма и в мидийский, и в 
раннеахеменидский периоды; да и сама М. Бойс считает их вместе со старыми 
религиозными верованиями силой, скорее противодействовавшей распространению 
зороастризма.

Вместе с тем даже дошедшие источники позволяют говорить о религиозных реформах 
при целом ряде ахеменидских правителей, в том числе при «Бардии»-Гаумате, Дарии 
I, Ксерксе, а также, по данным античных авторов, восходящим к вавилонскому 
историку Бероссу, при Артаксерксе II (404 – 358 гг. до н. э.). Сведения 
античной литературы о Зороастре относятся определенно лишь к последнему периоду 
существования Ахеменидской державы – не ранее первой четверти IV в. (390 – 375 
гг. до н.э.) или чуть позже[107 - Ср., например: Дандамаев М.А; Луконин В.Г. 
Культура и экономика древнего Ирана, с. 307 и 330.]. До конца V в. до н.э. 
античные авторы вообще не знали о Зороастре[108 - Считают, что о нем сообщал 
Ксанф Лидийский, как полагали, современник или даже предшественник Геродота. Но 
он, очевидно, писал не ранее Геродота, а скорее после него (см.;Drews R.The 
Greek Accounts of Eastern History. Cambridge, Massachusetts, 1973, с. 100–103). 
Кроме того, текст Ксанфа рано подвергся обработке, которая позже и 
использовалась другими античными авторами. Остается поэтому неясным, упоминался 
ли в действительности Зороастр у Ксанфа. Подлинность упоминания Зороастра со 
ссылкой на Ксанфа у Диогена Лаэртского (II–III вв. н.э.) сомнительна. К Ксанфу 
возводят еще рассказ Николая Дамасского (I в. до н.э.) о завоевании Киром Лидии 
и чудесном спасении ее плененного царя Креза, которого персы намеревались 
сжечь; одновременно отмечается, что это противоречило персидским обычаям 
почитания огня по предписаниям Зороастра. Нельзя утверждать, что этот рассказ 
или его указанные детали восходят к Ксанфу или непосредственно