. – Historia. Einzelschrift. 18, 1972, с. 59–82.].

Эти положения выдвигались, в частности, до публикации богатых ономастических 
материалов «табличек крепостной стены» – эламских документов из Персеполя конца 
VI – начала V в. до н.э. Как отмечал при первом анализе этих материалов Э. 
Бенвенист[111 - Benveniste. Titres et noms propres en iranien ancien P., 1966, 
с. 97–99.], кроме репертуара одинаково унаследованных от далекой древности 
понятий, имена данного собрания и отраженные в них религиозно-идеологические 
представления не содержат ничего общего с ономастикой Авесты, идеологией 
зороастризма и его влиянием. Хотя позже высказывалось мнение, что эти материалы 
не лают основания для столь категорических выводов[112 - Ср.: Дандамаев М.А., 
Луконин В.Г. Культура и экономика древнего Ирана, с. 321.], кажется вполне 
оправданным заключение, по которому состав имен персепольских документов 
подтверждает, что население Персиды и соседних областей Ирана не следовало 
зороастризму в период составления этих текстов. Огромное число содержащихся в 
них ономастических данных, видимо, достаточно не только для выводов о том, что 
в них имеется, но и для заключений из того, чего в них нет. Практически 
отсутствуют (не считая единичных имен с сомнительной этимологией) специфически 
зороастрийские понятия и имена (широко представленные в некоторых других 
ономастических собраниях, например в документах из парфянской Нисы I в. до н.э.
).

По сути признавая резонность таких заключений на основе имен из эламских и иных 
источников конца VI – середины V в., М. Бойс и В. Хинц высказывают близкие 
мнения о том, что зороастризм в то время сделал большие успехи в Западном Иране 
и поддерживался царями, но ономастический материал не показывает этого, отражая 
особенности более ранней персидской религии, еще успешно противостояв ей новой 
зороастрийской вере, или также консервативность семейных традиций в наречении 
имен, соответствующих верованиям предшествующей эпохи[113 - Ср.: Воусе М. 
History of Zoroastrianism. Vol. II, с. 14.]. Такое объяснение если и применимо, 
то лишь частично для правления самого Дария I и Ксеркса и, очевидно, не может 
быть распространено на более ранний ахеменидский период и тем более неприложимо 
к религиозной ситуации доахеме-нидской эпохи. Если бы зороастризм уже в те 
времена был широко принят в Западном Иране, это нашло бы соответствующее 
выражение в упомянутом ономастическом материале конца VI – середины V в.

В том же материале представлены имена и входящие в них термины, не имеющие 
соответствия в Авесте или противоречащие ее представлениям и терминологии, 
свойственные западноиранской религии понятия, отраженные в дошедших 
древнеперсидских текстах. Вместе с тем эта ономастика и терминология 
ахеменидской эпохи в значительной части находят соответствия уже в иранских 
именах, известных по ассирийским текстам IX – VII вв. до н.э., что указывает на 
прямую преемственность религиозно-идеологических представлений от ассирийской 
до ахеменидской эпохи. Сведения античных авторов об идеологии н религии 
Мидийского царства также подтверждают предположение о преемственном развитии 
верований и религиозно-политической идеологии западных иранцев от ассирийской 
до раннеахеменидской эпохи. Все эти данные могут рассматриваться как 
свидетельство того, что упомянутые процессы в Западном Иране в первой половине 
I тысячелетия до н. э. проходили независимо от зороастрийского влияния.

М. Бойс, как мы видели, исходит из иных посылок при решении вопроса о 
распространении зороастризма среди мидян и персов. В посвященных древней эпохе 
главах книги имеется н ряд иных положений, которым могут быть противопоставлены 
другие мнения. При существующем состоянии разработки проблемы и самих 
источников для ее исследования трудно предпочесть те или иные из этих точек 
зрения. Возможность иного решения таких вопросов ни в коей мере не снижает 
ценности предлагаемой советскому читателю книги М. Бойс, излагающей концепцию 
одного из крупнейших современных специалистов по сложной истории зороастризма. 
Как уже отмечалось, в рамках этой единой последовательной концепции работа 
включает обширный и разнообразный материал по данной теме, о судьбах 
зороастрийской религии, верованиях и обрядах ее последователей, многие 
оригинальные толкования известных ранее, а также введенных в науку автором 
фактов. Публикуемый перевод книги английской исследовательницы, несомненно, 
окажется полезным для широкого круга читателей, интересующихся культурой и 
религией древнего мира, историей стран Ближнего и Среднего Востока, народов 
СССР.






notes



1

Принятый в литературе термин для обозначения религий, полученных пророком от 
бога. (Здесь и далее примеч. пер.).





2

На самом деле указанные автором даты – это конец бронзового – начало железного 
века. Каменный век уступил свое место в Иране бронзовому ранее IV тысячелетия 
до н.э. (Примеч. В.Г. Луконина.
)




3

См. Словарь имен и 
терминов




4

«Всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой…» (Исаия 40,6: 1 
Посл. Петра 1, 24).





5

О различных определениях первоначальных источников сомы, в частности о 
соме-мухоморе, подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до 
Индии. М« 1983. Слово сома(родственное русскому сок) – букв. «выжимаемое». Что 
касается эфедры (хвойника), то некоторые ее разновидности богаты алкалоидом 
эфедрином, который применяется в качестве стимулянта, допинга.





6

Предложенное М. Бойс отождествление ведийского Варуны с авестийским Апам-Напат 
не является общепринятым.





7

«Бог есть любовь» (1 Посл. Иоанна 4, 8).





8

Авестийское вазра, видимо, все же не «булава», а «боевой топор», «клевец».





9

В современной археологии различаются «ямные» культуры и «курганные захоронения».
 (Примеч. В.Г. Луконина.
)




10

Из древнеиранских словосочетаний «худшее бытие» и «лучшее житие» впоследствии 
возникли персидски