скусством импровизации стихов для призываний богов и их восхваления 
и в выучивании наизусть великих мантр, сложенных мудрецами ранее. Иранцы 
считали, что зрелость достигается в пятнадцать лет, и, вероятно, в этом 
возрасте Зороастр стал священнослужителем.

Исходя из Гат, можно предположить, что впоследствии он стремился усвоить все 
знания, которые получал от разных учителей. В дальнейшем он изображает себя как 
ваэдэмна (букв. «тот, кто знает») – «посвященный, обладающий вдохновленной 
божеством мудростью». Согласно зороастрийским преданиям (сохранившимся в 
пехлевийских сочинениях), многие годы провел он, скитаясь, в поисках истины. 
Его гимны позволяют предположить, что он был свидетелем насилий, военных 
действий поклонников даэва, которые нападали на мирные общины с целью грабежа, 
убийств и угона скота. Сознавая себя бессильным, Зороастр преисполнился 
страстного стремления к справедливости, к тому, чтобы нравственный закон 
божеств-ахур был установлен одинаково и для сильных, и для слабых, так, чтобы 
восторжествовали покой и порядок н все могли бы вести добрую и мирную жизнь.

Согласно зороастрийским преданиям, Зороастр достиг тридцати лет, возраста 
зрелой мудрости, когда он, наконец, получил откровение. Это великое событие 
упоминается в одной из Гат (Ясна 43) и кратко описывается в пехлевийском 
сочинении Задспрам (Задспрам 20–21). Там рассказывается, как однажды Зороастр, 
участвуя в сборище по случаю весеннего празднества, отправился на рассвете к 
реке за водой для приготовления хаомы. Он вошел в реку и постарался взять воду 
из середины потока. Когда он возвратился на берег (в этот момент он сам 
пребывал в состоянии ритуальной чистоты), перед ним в свежем воздухе весеннего 
утра возникло видение. На берегу он узрел сияющее существо, которое открылось 
ему как Воху-Мана, то есть «Благой помысел». Оно привело Зороастра к 
Ахура-Мазде и пяти другим, излучающим свет персонам, в присутствии которых 
пророк «не увидел собственной тени на земле из-за их яркого свечения». Тогда же 
от этих семи божеств Зороастр и получил свое откровение.




Ахура-Мазда и его 
противник

Так впервые Зороастр увидел Ахура-Мазду воочию. Потом еще не раз он чувствовал 
его присутствие или же слышал слова Ахура-Мазды, призывающие пророка на 
служение, слова, которым Зороастр с готовностью повиновался. «Для этого 
(объявляет Зороастр) я стал принадлежать тебе с самого начала» (Ясна 44, 11). 
«Пока у меня есть силы и возможности, я буду учить людей стремиться к 
истине-аша» (Ясна 28, 4).

Зороастр поклонялся Ахура-Мазде как владыке аша (порядка, праведности и 
справедливости). Это было в соответствии с традицией, поскольку Мазда с 
древности почитался как величайший из трех ахур, хранителей аша. Однако 
Зороастр пошел дальше и, резко порывая с принятыми верованиями, провозгласил 
Ахура-Мазду единственным несотворенным богом, существующим вечно, творцом всего 
благого, включая и всех других добрых и благих божеств.

Проследить за ходом мысли Зороастра, приведшим его к этим возвышенным 
верованиям, невозможно. Видимо, он мог прийти к ним, размышляя о ежедневных 
богослужениях, которые совершал как священнослужитель задумываясь над 
связанными с ними представлениями о происхождении мира. Как уже говорилось, 
ученые-жрецы разработали теорию о сотворении мира в семь этапов, со всеми семью 
творениями, участвующими в богослужении. Они утверждали о первоначальном 
единстве всего материального мира и всей жизни, возникшей от одного 
первоначального растения, животного и человека. Может, исходя из этих 
представлений, у Зороастра и возникла мысль приписать такое же происхождение от 
одного-единственного и божественному миру и считать, что вначале существовало 
лишь одно божество – Ахура-Мазда, всезнающий и премудрый, праведный и добрый, 
от которого произошли все остальные благие божества.

Скорее всего, именно суровая действительность убедила пророка в том, что 
мудрость, праведность и доброта по своей природе отличны от порочности и 
жестокости; и вот в одном из видений ему предстал сосуществующий с Ахура-Маздой 
его противник – Ангра-Маинйу («Злой Дух»), который тоже изначален, но несведущ 
и полностью зловреден. Эти две основные противоположности бытия узрел Зороастр 
в их изначальном столкновении: «Воистину есть два первичных духа, близнецы, 
славящиеся своей противоположностью. В мысли, в слове и в действии – они оба, 
добрый и злой… Когда эти два духа схватились впервые, то они создали бытие и 
небытие, и то, что ждет в конце концов тех, кто следует пути лжи (друг), – это 
самое худшее, а тех, кто следует пути добра (аша), ждет самое лучшее[10 - Из 
древнеиранских словосочетаний «худшее бытие» и «лучшее житие» впоследствии 
возникли персидские обозначения соответственно «ада» (дузах) и «рая» (бехешт)]. 
И вот из этих двух духов один, следующий лжи, выбрал зло, а другой – дух 
святейший, облаченный в крепчайший камень (то есть небесная твердь[11 - 
Определение «облаченное в камень» может пониматься и как относящееся к истине, 
прочной и неизменной, к