представлен тест, проведенный с женщиной тридцати пяти лет. Она лежала в 
клинике с диагнозом „шизофрения депрессивного характера". Прогноз был удручающ. 
Она была моей подопечной, но я был не совсем согласен с таким диагнозом. Уже 
тогда у меня была своя точка зрения по поводу шизофрении: я думал, что все мы в 
какой-то мере сумасшедшие. Я сделал анамнез, но не обнаружил ничего, что могло 
бы пролить свет на ее болезнь. Тогда я применил тест на ассоциации и сделал с 
его помощью немаловажные открытия. Первое нарушение было вызвано словом „ангел",
 а полное отсутствие реакции повлекло за собой слово „упорный". У пациентки 
наблюдалось нарушение реакции на слова „зло", „богатый", „деньги", „глупый", 
„дорогой" и „женитьба". Эта женщина была замужем за преуспевающим и, 
по-видимому, довольным жизнью человеком. Я беседовал с ее мужем, и он лишь 
подтвердил ее слова о том, что депрессия началась спустя два месяца после 
смерти ее старшей четырехлетней дочери. Тест запутал меня окончательно, я не 
мог свести воедино и объяснить реакции моей пациентки. Вы тоже могли попасть в 
такую ситуацию, особенно если вы не так часто сталкивались с такого рода 
заболеваниями. Начните со слов, которые не отражают суть вашего теста. Если же 
вы сразу попросите охарактеризовать наиболее сильные раздражители, вы можете 
получить ложный ответ. Поэтому начните с невинных" слов, и я обещаю вам честный 
ответ. 
Я начал с того, что спросил у пациентки, значит ли для нее что-нибудь слово 
„ангел". Заплакав, она сказала, что это ребенок, которого она потеряла. 
Значение слова „упорный" пациентка отрицала, сказав, что оно для нее ничего не 
значит. Мне трудно было объяснить это. Затем последовала серьезная негативная 
реакция на „зло". Она просто отказалась отвечать. Я не мог вытянуть из нее ни 
слова. „Голубой" ассоциировалось у нее с глазами умершего ребенка: „Они были 
удивительно голубые, когда она родилась, но это не были глаза моего мужа..." В 
результате выяснилось, что глаза у девочки были похожи на глаза бывшего 
возлюбленного ее матери. Мне удалось расположить пациентку к рассказу. 
В небольшом городе, где она росла, жил богатый молодой человек. Она была из 
обеспеченной, но не именитой семьи. Он - богатый аристократ. Герой, о котором 
мечтала каждая девочка в том маленьком городке. Она была хорошенькой, верила в 
себя и надеялась. Но родители сказали, что он богат, и вовсе не думает о ней. А 
вот мистер такой-то, милый человек, и почему бы ей не выйти за него замуж... 
Она вышла замуж и даже была счастлива первые пять лет своего супружества, до 
тех пор, пока ее не навестил старый друг детства. В отсутствие мужа он сказал 
ей, что она причинила боль одному джентльмену (имелся в виду Герой), что он был 
влюблен в нее, а ее брак был для него ударом. Это известие словно током 
пронзило нашу пациентку, но она сумела взять себя в руки. Через две недели она 
купала своих детей - мальчика двух и девочку четырех лет. Вода - это было не в 
Швейцарии - вызывала некоторые подозрения, как оказалось, она на самом деле 
была заражена тифозной палочкой. Мать заметила, что девочка тянет в рот губку 
для мытья, но не остановила ее. А когда мальчик попросил пить, она дала ему эту 
воду. В результате девочка заболела тифом и умерла, мальчика спасли. Получилось 
то, чего она втайне хотела, -или дьявол в ней хотел,-возможность расторгнуть 
брак, с тем чтобы выйти замуж за другого. Получилось, что она совершила 
убийство. Сама она этого не знала: она излагала только факты, но выводы не 
делала. Но именно она была в ответе за смерть ребенка, поскольку знала, что 
опасность заражения была. Предо мной встал вопрос: сказать ей о том, что она 
убийца, или следует промолчать? Поясню, криминал ей не грозил, но „известие" 
могло бы ухудшить ее состояние. Учитывая неблагоприятный прогноз, я решил 
использовать шанс: если она осознает свой поступок, возможно выздоровление. Я 
собрался с духом и сказал: „Вы убили своего ребенка". Это был взрыв эмоций, они 
затмили все, но потом она пришла в себя. Через три недели мы ее выписали. Я 
наблюдал за ней в течение пятнадцати лет -рецидива не было. Депрессия 
психологически соответствовала ее случаю: она - убийца, и должна понести 
наказание. Но вместо тюрьмы она оказалась в психиатрической лечебнице. Возложив 
тягостную ношу на ее сознание, я фактически спас ее от кары безумия. Признание 
греха дает силы жить дальше, в противном случае человек обрекает себя на 
неизбежные страдания. 
ЛЕКЦИЯ ТРЕТЬЯ 
Рассмотрим теперь вкратце вопрос о комплексах. Комплекс является агломерацией 
ассоциаций, нечто вроде слепка более или менее сложной психологической породы - 
иногда травматического, иногда просто болезненного аффектированного характера. 
Аффектированными чувствами достаточно трудно управлять. Я, например, 
нерешительно приступаю к важному для меня делу. Вы заметили, наверное, задавая 
мне непростые вопросы, что я не могу ответить на них мгновенно. Время моей 
реакции продолжительно именно потому, что вопрос серьезен. Я начинаю заикаться, 
и память не подносит мне необходимого материала. Подобные нарушения - тоже 
комплекс, несмотря на то что лично я таким комплексом не страдаю. Такие 
ситуации связаны с физиологическими реакциями: сердечной деятельностью, 
давлением крови, дыханием, состоянием желудочного тракта, раздражимостью кожи. 
Комплекс, что называется, „сидит" в теле, делает его неуправляемым. Имея свои 
пути" в теле человека, задевая его нервную систему, комплекс вызывает 
трудноустранимую реакцию. То, что имеет небольшую эмоциональную значимость и 
невысокий тонус, с легкостью может быть устранено, поскольку не имеет своих 
путей в организме. Такие комплексы не так „прилипчивы". 
Важным моментом здесь является тот факт, что комплекс с присущей ему энергией 
имеет тенденцию образовывать как бы отдельную маленькую личность. У него есть 
некое исходное тело и определенное количество собственной физиологии. Он может 
расстроить желудок, нарушить дыхание, изменить сердечный тонус, - словом, ведет