ллективным бессознательным. 
Рис. 3. Диск солнца. 
Я глубоко понимаю, что даю здесь лишь слабый эскиз понятия о коллективном 
бессознательном, требующим отдельного рассмотрения, но хочу привести пример, 
иллюстрирующий символическую основу явления и технику вычленения специфики 
коллективного бессознательного от личностного. Когда я поехал в Америку 
исследовать бессознательные явления у негров, я считал, что все коллективные 
паттерны наследуются расовыми признаками либо являются „априорными категориями 
воображения", как их совершенно независимо от меня назвали французы Губерт и 
Маусс. Один негр рассказал мне сон, в котором появилась фигура человека, 
распятого на колесе. Нет смысла описывать весь сон, так как он не имеет 
отношения к разбираемой проблеме. Разумеется, он содержал личностный смысл, 
равно как и намеки на безличностные идеи, но нас здесь интересует только мотив. 
Негр был с юга, необразованный, с низким интеллектом. Наиболее вероятным было 
предположить, что исходя из христианской основы, привитой неграм, он должен был 
увидеть человека, распятого на кресте. Крест - символ личностного постижения. 
Но маловероятно предположить, что во сне он мог увидеть человека, распятого на 
колесе. Подобный образ весьма необычен. Конечно, я не могу доказать, что по 
„счастливой" случайности, он не увидел нечто подобное на картине или не услышал 
от кого-либо, но если ничего такого у него не было, то мы имеем дело с 
архетипическим образом, потому что распятие на колесе - мифологический мотив. 
Это древнее солнечное колесо, и распятие означает жертву богу-солнцу, чтобы 
умилостивить его, так как и человеческие жертвы и жертвы животных издавна 
приносились в целях повышения плодородия земли, т. е. солнце-колесо - очень 
архаичная идея, древнейшая из существовавших когда-либо у религиозных людей. Ее 
следы можно обнаружить в мезолите и палеолите, в чем убеждают родезийские 
скульптуры. Как показывает современная наука, изобретение колеса относится к 
бронзовому веку; в палеолите колеса как такового еще не существовало (оно не 
было изобретено). Родезийское колесо-солнце по возрасту сродни самым ранним 
наскальным изображениям животных, и поэтому является первым изображением, 
вероятно, архетипического образа-солнца. Но этот образ не является 
натуралистическим изображением, так как он всегда разделен на четыре или восемь 
частей (рис. 3). Этот образ, разделенный круг, является символом, который можно 
обнаружить на протяжении всей истории человечества, а также и в снах наших 
современников. Можно предположить, что изобретение колеса началось с этого 
образа. Многие изобретения возникли из мифологических предчувствий и 
первобытных образов. К примеру, искусство алхимии -мать современной химии. Наш 
сознательный научный разум начался в колыбели бессознательного ума. Человек на 
колесе в сновидении негра является повторением греческого мифологического 
мотива Иксиона, который за свою обиду на людей и богов был привязан Зевсом к 
бесконечно вращающемуся колесу. Я привожу этот пример мифологического мотива во 
сне лишь для того, чтобы проиллюстрировать идею коллективного бессознательного. 
Один пример, разумеется, еще не доказательство. Но в данном случае нельзя 
предполагать, что негр изучал греческую мифологию, и исключается возможность 
того, что он мог видеть какие-либо изображения греческих мифологических фигур. 
Тем более, что изображения Иксиона крайне редки. Я мог бы предоставить вам 
убедительные и подробные доказательства существования этих мифологических 
структур в бессознательном разуме. Но за недостатком времени я сначала раскрою 
вам значение сновидений и снов-сериалов, а затем предоставлю все исторические 
параллели, символизм идей и образов которых редко знаком даже специалистам. Мне 
пришлось работать годы, собирая материал. Когда мы займемся техникой анализа 
сновидений, я более подробно остановлюсь на разборе мифологического материала, 
а сейчас лишь хочу предварительно заметить, что в слое бессознательного 
содержатся мифологические паттерны и что бессознательное формирует содержания, 
которые невозможно предписать индивиду и которые, более того, могут оказаться в 
крайнем противоречии с личностной психологией сновидца. Поразительными порой 
оказываются и детские сновидения, символика которых подчас поражает глубиной 
мысли, настолько, что невольно воскликнешь сам себе: „Да как это возможно, 
чтобы ребенок мог такое увидеть во сне?". 
В действительности все достаточно просто. Наш разум имеет свою историю, подобно 
тому, как ее имеет наше тело. Возможно, кому-то и покажется удивительным, что 
человек имеет аппендикс. А знает ли он, что должен его иметь? Он просто 
рождается с ним, и все. Миллионы людей не знают, что имеют зобную железу, 
однако они ее имеют. Так и наш бессознательный разум, подобно телу, является 
хранилищем реликтов и воспоминаний о прошлом. Исследование структуры 
коллективного бессознательного может привести к таким открытиям, какие делаются 
и в сравнительной астрономии. Не следует думать, что здесь прячется что-то 
мистическое. Хотя стоит мне заговорить о коллективном бессознательном, как меня 
сразу же стараются обвинить в обскурантизме. А речь идет всего лишь о новой 
области науки, и допущение существования коллективных бессознательных процессов 
граничит с тривиальным здравым смыслом. Возьмем ребенка: он не рождается с 
готовым сознанием, но его разум не есть табула раса (tabula rasa) (чистая доска 
- лат.). У младенца наличествует определенный мозг, и мозг английского ребенка 
будет действовать не так, как у австралийца, но в контексте жизненных путей 
современного гражданина Англии. Сам мозг рождается с определенной структурой, 
работает современным образом, но этот же самый мозг имеет и свою историю. Он 
складывается в течение миллионов лет и содержит в себе историю, результатом 
которой является. Естественно, что он функционирует со следами этой истории, в 
точности подобным телу, и если поискать в основах мозговой структуры, то можно 
обнаружить там следы архаического разума. 
Идея коллективного бессознательного действительно очень проста. Если бы это 
было не так, можно было бы говорить о чуде. Но я