К.Г.Юнг - Основные вопросы психотерапии
Опубликовано в Dialectics, Neuchatel, 1951, Bd. V, H.I, pp. 8-24. GW 16 Перевод 
приводится по изданию: К.Г.Юнг "Психология переноса" М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 
1997, стр. 47-60 OCR, spellcheck: Neep ([email protected]) 
Не так давно в медицинских публикациях под рубрикой "терапия" можно было после 
ряда лечебных методов и рецептов найти еще и "психотерапию". Что под этим 
следовало понимать, окутано многозначительной тьмой. Что имелось в виду? Гипноз,
 внушение, "persuasion"*, катартический метод, психоанализ, адлеровское 
искусство воспитания, аутогенная тренировка и т.д.? Это перечисление 
иллюстрирует то смутное многообразие мнений, концепций, теорем и методов, 
которые скопом проходят под названием "психотерапия". 
При открытии нового необжитого континента отсутствуют пограничные столбы, 
названия, улицы и каждый новый вступающий на него пионер рассказывает что-то 
другое. Нечто в этом роде произошло, когда врачи впервые вступили на целину 
психе. Один из первых, кому мы обязаны сколь-нибудь различимым свидетельством, 
- Парацельс. Но его странные знания, не лишенные порой пророческой глубины, 
выражены языком, проникнутым духом XVI века. Он изобилует не только 
демонологическими и алхимическими представлениями, но и собственно 
парацельсовскими неологизмами, цветистое изобилие которых компенсирует тайное 
чувство неполноценности и соответствующее стремление к самоутверждению (часто 
не без оснований) их непризнанного создателя. 
" Убеждение (англ.) - Прим. пер. 
Естественноисторический век, наступивший почти одновременно с XVII столетием, 
засыпал вместе с вздором и перлы парацельсовской медицины. Только два века 
спустя появился новый и своеобразный эмпиризм - месмеровское учение о животном 
магнетизме, вышедшее, с одной стороны, из практического опыта, который мы 
сегодня отнесли бы к феноменам суггестии, а с другой стороны, из старого 
алхимического наследия. На этой линии находились романтические врачи, интерес 
которых обратился к сомнамбулизму. Тем самым была создана основа для открытия 
истерии. Но понадобилось еще почти столетие, пока Шарко (Charcot) и его школа 
создали в этой области сколько-нибудь твердые понятия. Углубленным и более 
точным знанием истерических феноменов мы обязаны Пьеру Жане (Pierre Janet), а 
систематическим исследованием и описанием феноменов суггестии - двум 
французским врачам - Льебо (Llebault) и Бернгейму (Bernhe-im), к которым в 
Швейцарии присоединился Август Форель (August Forel), Для познания причинности 
психогенных симптомов открытие Брейером (Breuer) и Фрейдом (Freud) ее 
аффективных истоков означало решающий прорыв в область психологии- Тот факт, 
что в основе истерического симптома лежали утраченные сознанием картины 
воспоминаний и их эмоциональный тон, привел к постулату бессознательного слоя 
психических процессов. Этот слой оказался не соматическим - предположение, к 
которому склонялась тогдашняя академическая психология, - а психическим, 
поскольку вел себя точно так же, как психическая функция, случайно лишенная 
сознания, т.е. связи с эго Как приблизительно одновременно и независимо от 
Фрейда доказал Жане, это вообще относится к истерическому симптому. Но в то 
время как Жане полагал причину лишения сознания в некоторой специфической 
слабости, Фрейд указал на то, что для этиологических образов воспоминаний 
характерен неприятный эмоциональный тон. Поэтому их исчезновение из сознания 
можно было легко объяснить вытеснением. Фрейд интерпретировал этиологические 
содержания как несовместимые с тенденцией сознания. Эта гипотеза опиралась на 
тот факт, что вытесненные воспоминания 
из-за своей травматической или морально неприемлемой природы во многих 
отношениях провоцируют моральную цензуру, 
Фрейд успешно распространил теорию вытеснения на всю область психогенных 
неврозов; он пошел еще дальше -вплоть до объяснения феномена культуры. Тем 
самым он оказался в области общей психологии, которая ранее была вверена 
философскому факультету. Впрочем, до настоящего времени практическая психология 
мало что смогла позаимствовать у нее, кроме терминов и некоторых методических 
воззрений, и поэтому медицинская психология, уже с самого начала столкнувшаяся 
с бессознательной психикой, шагнула буквально в пустоту. Понятие 
бессознательного, за немногими похвальными исключениями, с ужасом отвергалось 
академической психологией, и, таким образом, предметом психологического 
исследования оставались только феномены сознания. Столкновение медицинской и 
господствовавшей общей психологии было серьезным. С другой стороны, для врачей 
чисто соматической ориентации фрейдовское открытие было столь же возмутительным 
камнем преткновения. Это мало изменилось и в последующие 50 лет. Понадобилось 
пришедшее из Америки направление так называемой психосоматической медицины, 
чтобы придать этой картине некоторые новые черты. Однако общая психология все 
еще не смогла сделать из факта бессознательного необходимые выводы. 
Прорыв в неизвестное всегда скрывает опасности: 
пионер вынужден обходиться тем арсеналом, который он случайно имеет при себе- В 
нашем случае это его подготовка по соматической медицине, общее образование и 
мировоззрение, основывающееся на субъективных предпосылках, обусловленных 
отчасти темпераментом, отчасти социально. Его медицинская подготовка позволяет 
ему правильно оценивать соматический и биологический аспект опытного материала; 
его общее образование позволяет приблизительно понять характер вытесняющего 
фактора; наконец, его мировоззрение помогает делать обобщения и включать их 
выводы в более обширный контекст. Если же исследование идет в неоткрытой и 
потому неизвестной области, то первопроходец должен 
помнить, что кто-то другой, вступающий на новый континент в другом месте и с 
другим снаряжением, может набросать совершенно другую картину.