наличии менопаузы не менее 
важно, чем в расцвете юности. В любом возрасте при нарушении союза духовного и 
природного может возникнуть этот мотив.
 Одной женщине климактерического возраста приснился следующий сон:
 "Я в компании нескольких незнакомых мне женщин. Мы спускаемся по лестнице в 
каком-то непонятном доме и неожиданно сталкиваемся с обезьяноподобными людьми 
зловещей внешности. Они одеты в шкуры с серыми и черными кольцами; хвостатые и 
вожделеющие - они ужасны. Мы полностью в их власти, но вдруг я понимаю, что 
единственный способ спастись - это не паниковать, не бежать или драться, а 
отнестись к этим созданиям по-человечески, в расчете на пробуждение в них 
лучших чувств. Один из этих людей-обезьян подходит ко мне, я приветствую его 
танцевальным па и начинаю с ним танцевать. Позже я обретаю свыше 
сверхъестественную целительную силу. На моих руках умирающий мужчина. Я 
пользуюсь то ли соломинкой, то ли птичьим клювом, чтобы вдохнуть ему воздух 
через нос, и он начинает дышать вновь".
 В течение многих лет семейной жизни и воспитания детей эта женщина вынужденно 
забросила свой творческий дар, благодаря которому она в свое время достигла как 
писательница пусть неширокого, но реального признания. В то время, когда ей 
приснился этот сон, она как раз пыталась заставить себя вернуться к творчеству, 
нещадно критикуя себя одновременно с этим за то, что могла бы быть лучшей женой,
 подругой и матерью. Сон показал ей проблему на примере других женщин, 
переживающих, видимо, сходный переломный период. То, что они спускаются в 
нижнюю часть странного дома (то есть с сознательного уровня), означает, как 
можно предположить, приближение к некоторому значимому аспекту коллективного 
подсознательного с его вызовом принять мужское начало в обличье 
получеловека-полузверя, а иначе - Плута, того героя-клоуна, с которым мы уже 
встречались в начале первобытного героического цикла.
 Войти в контакт с этим человеком-обезьяной и очеловечить его, развивая в нем 
все самое лучшее, означало для нее, прежде всего, необходимость смириться с 
непредсказуемостью своего естественного творческого духа. Пойдя на это, она 
могла бы обрубить свои сложившиеся связи и научиться писать в новом стиле, 
более подходящем для второй части ее жизни.
 На связь этого порыва с созидательным мужским началом указывает вторая сцена, 
в которой она приводит в сознание мужчину, вдувая ему в нос воздух через что-то 
напоминающее птичий клюв. Эта процедура скорее может означать потребность в 
духовном возрождении, чем эротическое согревающее начало. Эта символика 
распространена во всем мире: ритуальный акт привносит творческое веяние жизни в 
любое новое достижение,
 Сон другой женщины выделяет природное начало в сюжете о Красавице и Чудовище:
 "Что-то вроде большого насекомого с вертящимися спиральными лапками, желтое с 
черным, залетает или заброшено в окно. Затем оно превращается в невероятное 
животное в желтую с черным, как у тигра, полоску, с похожими на медвежьи, но 
почти человечьими лапами и заостренной, как у волка, мордой. Оно может 
сорваться и причинить вред детям. Все это происходит в воскресенье днем, и я 
вижу маленькую девочку в белой форме, идущую в воскресную школу. Нужно позвать 
на помощь полицию.
 Но вдруг я вижу, что это создание стало наполовину женщиной, наполовину 
животным. Оно ласкается ко мне, хочет, чтобы его полюбили. Я понимаю, что это 
происходит в сказке или во сне и что только доброта может преобразить его. Я 
пытаюсь тепло обнять его, но у меня ничего не выходит, Я отталкиваю его. Но у 
меня появляется ощущение, что я должна держать его рядом и привыкнуть к нему. 
Тогда, может быть, со временем я смогу поцеловать его."
 Эта ситуация отличается от предыдущей. Эту женщину слишком интенсивно увлекла 
мужская созидательная функция внутри ее, ставшая навязчивой и рассудочной 
("оторвалась от земли"). И до такой степени, что стала мешать ей исполнять 
естественным образом свои женские, супружеские обязанности. (Этот сон она 
откомментировала следующим образом: "Когда муж приходит домой, мое творческое 
начало скрывается и я становлюсь сверхорганизованной домохозяйкой"). Ее сон 
принимает неожиданный поворот, когда ее дух, который так плох, преображается в 
женщину, которую она должна почувствовать и вырастить в себе; таким способом 
она сможет уравновесить свои созидательные интеллектуальные наклонности и 
инстинкты, подсказывающие с теплотой относиться к другим людям.
 Такое решение подразумевает новое восприятие принципа двойственности природных 
сил - жестоких, но вместе с тем добрых, или, как можно сказать в ее случае, 
безрассудно смелых и одновременно застенчивых и творчески домовитых. Очевидно, 
что эти противоположности можно примирить лишь на крайне сложном психологически 
уровне осознания, а пока этого не произошло, они, несомненно, могли бы 
навредить той невинной девочке, направляющейся в воскресную школу.
 Сон этой женщины можно интерпретировать так: ей необходимо было преодолеть 
чересчур наивное представление о самой себе, а для этого не бояться объять всю 
гамму своих чувств, зачастую полярных, подобно тому как Красавица была 
вынуждена лишиться наивной веры в своего отца, не сумевшего преподнести ей 
белоснежную розу своих чувств, не пробудив благую ярость Чудища.
 
 Орфей и Сын Человеческий
 "Красавица и Чудовище"-это сказка, напоминающая цветок, который, встретившись 
нам в лесной чащобе, настолько изумляет, что какое-то время не замечаешь, к 
какому классу, роду и виду он относится. Присущий этой истории элемент тайны 
является универсальным компонентом не только мифологических сказаний, но и 
ритуалов, изображающих тот или иной миф или породивших его.
 Типичным примером такого ритуала и мифа, передающих указанное психологическое 
ощущение, являются греко-романский культ Диониса и сменивший его культ Орфея. 
Оба этих культа сопровождались