ряд ли возможно более кратко сформулировать эти принципы. Даже человек, 
имеющий невысокое мнение о подсознании, должен был бы признать, что оно стоит 
изучения, по меньшей мере как и вошь, которая пользуется заслуженным интересом 
энтомологов. Если человек, мало сведущий в сновидениях, считает их ничего не 
означающими хаотическими явлениями, что же-у каждого есть право на свое мнение. 
Однако, если допустить, что сны - это обычные события (каковыми они и являются),
 то отсюда следует, что они либо каузальны, то есть имеют рациональную причину, 
которой обязаны своим возникновением, либо целенаправленны, либо и то и другое.
 Рассмотрим теперь чуть подробнее, как связаны между собой сознательный и 
подсознательный аспекты мышления. Возьмем знакомый каждому случай, когда мы 
теряем мысль, забываем, что хотели сказать, хотя секунду назад слово 
"вертелось" на языке. Например, вы собираетесь представить друга, но его имя 
улетучивается из памяти в тот момент, когда вы хотели его произнести. Вы 
говорите: "забыл"; на самом же деле мысль стала подсознательной или по меньшей 
мере моментально отделившейся от сознания. То же случается и с нашими органами 
восприятия. Если вслушиваться в какой-нибудь еле слышный, но долго тянущийся 
звук, то будет казаться, что он периодически пропадает и вновь появляется. В 
действительности, периодически прерывается не звук, а наше внимание.
 Когда идея выскальзывает из нашего сознания, она не перестает существовать - 
так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. 
Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину,
 как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли.
 Таким образом, наше подсознание бывает занято множеством временно угасших 
образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на наше сознательное 
мышление, хотя и являются потерянными. Отвлекшийся или рассеянный человек 
пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в 
смущении - он забыл, за чем шел. Он механически, как лунатик, перебирает вещи 
на столе - хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. 
Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему.
 Наблюдая за поведением невротика, кажется, что он действует осознанно и 
намеренно. Однако, если спросить его, окажется, что он либо не осознавал своих 
действий, либо имел в виду совсем не то. Он слушает, но не слышит, смотрит, но 
не видит, знает, но не ведает. Подобные ситуации настолько хрестоматийны, что 
для специалиста очень скоро становится ясным, что подсознательная часть 
мышления проявляет себя подобно сознательной; тем самым становится невозможным 
точно определить, осознанны или нет мысли, речь и действия пациента в такой 
ситуации.
 Именно поэтому многие терапевты воспринимают как явную ложь рассказы 
истеричных пациентов. Такие люди действительно говорят неправду чаще, чем 
большинство из нас, однако вряд ли будет правильно называть все их слова ложью. 
Дело в том, что состояние их разума диктует неопределенность поведения, 
поскольку их сознание подвержено непредсказуемым затмениям из-за вторжений 
подсознания. Даже их кожная чувствительность может колебаться аналогичным 
образом. Подверженный истерии человек, уколовшись иголкой, может не 
почувствовать этого. Подсознание же пациента будет знать обо всем, что 
происходит.
 Это будет особенно заметно при гипнозе такого пациента. Легко показать, что он 
помнит все детали происшедшего: и укол в руку, и реплику врача, прозвучавшую 
при отключившемся уже сознании, - все вспоминается им настолько отчетливо, 
будто никакой анестезии или забывчивости не было. Я помню одну женщину, 
привезенную в клинику в состоянии полного ступора. Обретя сознание на следующий 
день, она не помнила, как она здесь оказалась и почему, какое сегодня число, 
хотя и осознавала, кто она. Когда же я ввел ее в гипнотическое состояние, она 
рассказала и как заболела, и как добралась до клиники, и кто дежурил на приеме 
больных. Все это легко подтвердить документально. Она даже сказала, в котором 
часу ее приняли в клинику, так как видела часы у входа. Ее память под гипнозом 
была столь ясна, будто все это время она пребывала в сознании.
 Разбирая подобные случаи, мы обычно опираемся на материалы клинических 
наблюдений. По этой причине многие критики считают, что подсознание со всеми 
его тонкими проявлениями относится исключительно к сфере психопатологии. Они 
считают любое проявление подсознательного невротическим или психическим 
расстройством, не имеющим ничего общего с нормальным состоянием разума. Однако 
невротические явления вовсе не являются исключительно результатом заболевания. 
В действительности это не более чем патологическое преувеличение нормальных 
событий, которое лишь в силу своей преувеличенности более заметно, чем его 
нормальный аналог. Истерические симптомы можно обнаружить у всех нормальных 
людей, однако они столь незначительны, что никто их не замечает.
  Например, забывание - нормальный процесс, при котором отдельные осознаваемые 
идеи теряют свою специфическую энергию из-за отвлечения внимания. Когда мы 
переключаем интерес на что-то, мы тем самым оставляем в тени те вещи, о которых 
думали ранее. Так луч прожектора, осветив одно место, оставляет другое в 
темноте. Этого нельзя избежать, поскольку сознание может удержать одновременно 
ясными лишь несколько образов, причем эта ясность подвержена колебаниям.
 Забытые идеи, вместе с тем, не прекращают своего существования. Хотя их нельзя 
воспроизвести по собственному желанию, они пребывают под порогом сознания, как 
раз ниже порога памяти, - откуда могут всплыть в любой момент, иногда после 
многих лет, казалось бы, полного забвения. В данном случае я говорю о ситуации, 
когда мы видим и слышим что-то вполне осознанно, а впоследствии забываем. 
Наряду с этим мы видим, слышим, чувствуем запах и вкус множества вещей, не 
замечая этого либо потому, что наше внимание отвлечено, либо потому, что 
раздражитель, во