, можно принять 
как разумную цель лишь в том случае, когда существование настолько ужасно, что 
мы рады положить ему конец, или когда мы убеждены, что солнце клонится к закату,
 "чтоб страны дальние согреть", с таким же логическим постоянством, которое оно 
продемонстрировало при подъеме в зенит.
 Но вера стала сегодня столь трудным искусством, что она оказалась за гранью 
возможного для большинства людей, и особенно для образованной части 
человечества. Они слишком привыкли к мысли о том, что в отношении бессмертия и 
тому подобных вопросов существует несчетное число противоречивых мнений и ни 
одного убедительного доказательства. И поскольку "наука" является модным 
словечком, которое, похоже, имеет вес абсолютного убеждения в современном мире, 
мы требуем "научных" доказательств. Но образованные люди, которым не чужд 
процесс мышления, очень хорошо знают, что доказательства такого рода не под 
силу философии. Мы просто не можем знать о таких вещах абсолютно ничего.
 Со своей стороны, хочу заметить, что по тем же самым причинам мы не можем 
знать также, происходит ли что-либо с человеком после смерти. Здесь недопустим 
ответ ни за, ни против. У нас просто нет определенных научных знаний об этом, 
чтобы ответить так или иначе, и, следовательно, мы находимся в таком же 
положении, когда спрашиваем, есть ли жизнь на Марсе. И жителям Марса, если они 
там имеются, наверняка безразлично, подтверждаем ли мы или отрицаем их 
существование. Может, они там есть, а, может, и нет. Так же обстоит дело с так 
называемым бессмертием - и на этом мы с вами можем отложить рассмотрение данной 
проблемы.
 Но тут просыпается моя совесть врача, побуждая меня сказать несколько слов, 
имеющих важное отношение к этому вопросу. Я не раз замечал, что 
целенаправленная жизнь в целом лучше, богаче и здоровее, чем жизнь бесцельная, 
и что лучше двигаться вперед вместе с потоком времени, чем назад, против его 
течения.
 Для психотерапевта пожилой человек, который не может распрощаться с жизнью, 
кажется таким же слабым и болезненным, как и молодой человек, который 
неспособен охватить жизнь в свои объятья. И конечно, очень часто виноваты в 
этом ребяческая жадность, страх, неуемное тщеславие и своенравие, встречающиеся 
как у молодых, так и стариков. Как врач, я убежден, что распознать в смерти 
цель, к которой можно стремиться, - это вопрос своего рода гигиены, если мне 
будет позволено употребить это слово в таком контексте, и что уклонение от этой 
цели является каким-то нездоровым и ненормальным явлением, которое лишает 
вторую половину жизни ее цели. Исходя из этого, я считаю, что все религии, 
имеющие неземную цель, в высшей степени убедительны с точки зрения психической 
гигиены. Если я живу в доме, который, я знаю, обрушится мне на голову через две 
недели, все мои жизненные функции будут находиться под влиянием этой мысли, и, 
наоборот, если я чувствую себя в безопасности, я смогу жить в этом доме 
нормально и комфортабельно. Следовательно, с точки зрения психотерапии, было бы 
желательно думать о смерти лишь как о переходном периоде или как о части 
жизненного процесса, протяженность и продолжительность которого находятся за 
пределами наших знаний.
 Хотя большинство людей не знает, почему организму нужна соль, все мы 
употребляем ее в силу инстинктивной потребности. То же самое происходит с 
психикой. До сих пор большая часть человечества ощущала с незапамятных времен 
потребность верить в продолжение жизни после смерти. Следовательно, требования 
терапии ведут нас не на обочину, а на самую середину магистрального пути, 
проторенного человечеством. Вот почему наши мысли правильны и находятся в 
гармонии с жизнью, хотя мы и не понимаем, о чем они.
 Всегда ли мы понимаем, о чем думаем? Мы понимаем только такой вид мышления, 
который имеет форму простого уравнения, из которого вытекает лишь то, что мы в 
него заложили. Такова работа интеллекта. Но помимо указанного существует 
мышление изначальными образами или символами более древними, чем исторический 
человек, которые являются для него врожденными с изначальных времен. Вечно 
живые, переживающие все поколения, они до сих пор составляют основу 
человеческой психики.
 Прожить полноценную и наполненную жизнь возможно, лишь когда мы находимся в 
гармонии с этими символами; мудрость же представляет собой возврат к ним. Это 
вопрос не веры или знания, а лишь согласованности нашего мышления с 
изначальными образами бессознательного. Они являются непредставимыми матрицами 
всех наших мыслей, на чем бы ни сосредотачивалось наше сознательное мышление.
 Одной из таких изначальных мыслей является идея жизни после смерти. Наука и 
эти первообразы несоизмеримы. Они представляют собой иррациональные данные, 
априорные условия воображения, которые просто существуют, а их цель и 
обоснование наука может изучать лишь a posteriori так, как она изучает, 
например, функцию щитовидной железы. До начала девятнадцатого столетия 
щитовидка считалась бесполезным органом просто потому, что не была понята. В 
равной мере и для нас было бы недальновидно считать эти первообразы 
бессмысленными. Для меня эти образы являются чем-то напоминающим психические 
органы, и я отношусь к ним с величайшим уважением. Иногда случается, что я 
вынужден сказать пожилому пациенту;
 "Ваше представление о Боге или ваша идея о бессмертии атрофирована, 
следовательно, ваш психический метаболизм не в порядке". Древнее athanasias 
pharmakon - элексир бессмертия - представляет собой более глубокое и значимое 
понятие, чем нам казалось.
 В заключение я хотел бы вернуться ненадолго к сравнению с солнцем. Сто 
восемьдесят градусов дуги жизни делятся на четыре части
 Первая четверть, лежащая к востоку,-это детство, состояние, в котором мы 
являемся проблемой для других, но еще не осознаем собственных проблем. 
Осознанные проблемы заполняют вторую и третью четверти, тогда как в последне