ми воображение картинками, сразу же напомнившими мне 
увиденные во сне. Поскольку открытие заново принципов алхимии стало важной 
частью моей работы в новых областях психологии, то мотив моего повторяющегося 
сна становится легко объяснимым. Дом, конечно, символизировал мою личность и 
сферы ее осознанного интереса, а неизвестное крыло предвещало новый круг 
интересов и исследований, о чем сознательный разум в то время еще не подозревал.
 С того времени прошло тридцать лет, но того сна я больше ни разу не видел.
 
 Анализ сновидений
 Эту книгу я начал с выявления различий между знаками и символами. Знак всегда 
меньше, чем представляемое им понятие, тогда как символ всегда заключает в себе 
больше, чем его очевидное и сразу приходящее на ум значение. Более того, символ 
- это естественный и спонтанно возникающий продукт. Ни один гений не брался за 
перо или кисть со словами; "Ну, сейчас я сотворю какой-нибудь этакий символ". 
Ни один человек не может взять более или менее рациональную мысль, полученную 
путем логических умозаключений или направленным усилием, и придать ей 
"символическую" форму. В какие бы фантастические одежды ни облечь ее, она 
останется знаком, прикрывающим стоящую за ним рациональную идею, а не символом, 
таящим в себе что-то неведомое. Сны спонтанно порождают символы, поскольку сами 
случаются, а не изобретаются. Поэтому они являются основным источником всех 
наших знаний о том, что входит в понятие "символичность".
 Я должен отметить, однако, что символы появляются не только во сне, но и в 
любых психических проявлениях. Бывают символические чувства и мысли, действия и 
ситуации. Зачастую создается впечатление, что даже неживые объекты 
взаимодействуют с подсознанием, создавая повторяющиеся символические ситуации. 
Известны многочисленные факты, достоверность которых не вызывает сомнений, 
когда часы останавливались после смерти их владельца. Один такой случай 
произошел с маятниковыми часами Фридриха Великого во дворце Сан-Суси: они 
перестали идти после кончины императора. Известны также аналогичные случаи, 
когда с приходом смерти разбивается зеркало или падает картина, или когда при 
сильном эмоциональном возбуждении одного из живущих в доме происходят мелкие, 
но необъяснимые поломки.
 Хотя скептики отказываются верить в подобные истории, они, тем не менее, время 
от времени происходят. Одно только это должно было бы стать серьезным 
доказательством их психологического значения. Существует, кроме того, ряд 
символов (в том числе и важнейшие из них), которые по своей сущности и 
происхождению являются не индивидуальными, а коллективными. Это главным образом 
религиозные образы. Верующие считают их возникновение божественным - через 
"откровения". Скептики же категорически утверждают, что их просто придумали. Не 
правы ни те, ни другие.
 Скептики верно отмечают, что религиозные символы и концепции веками являлись 
объектом заботливой и вполне сознательной работы по их усовершенствованию. Так 
же верно и утверждение верующих о том, что их первоисточник настолько глубоко 
сокрыт под таинственным покровом прошлого, что кажется, будто они имеют 
нечеловеческое происхождение. В действительности они есть "коллективные 
представления", порожденные первобытными снами и творческими фантазиями, и как 
таковые являются спонтанно и непреднамеренно возникшими проявлениями, никем 
специально не придуманными.
 Этот факт, как будет разъяснено ниже, имеет непосредственное и особенное 
отношение к толкованию сновидений. Очевидно, что человек, придерживающийся 
мнения о символическом характере снов, будет толковать их иначе, чем тот, кто 
считает, что мысль или эмоция, несущая основной заряд энергии, заранее известна 
и лишь "маскируется" сном. В последнем случае толковать сны бессмысленно, ибо 
вы обнаружите лишь то, что заранее вам известно.
 Именно по этой причине я всегда говорил ученикам: "Научитесь всему, что 
известно о символичности, и забудьте об этом при анализе конкретного 
сновидения". Этот совет настолько полезен и практичен, что я взял за правило 
напоминать самому себе, что я никогда не пойму чужой сон настолько, чтобы верно 
его истолковать.
 Я делал так с целью остановки потока моих собственных ассоциаций и реакций, 
которые в противном случае могли бы затмить неуверенную и нестабильную реакцию 
пациента. Работа по исследованию содержания сна и точному определению его 
посыла (то есть помощи подсознания сознанию) имеет огромное терапевтическое 
значение и должна проводиться максимально тщательно.
 Это место хорошо иллюстрирует сон, приснившийся мне еще во времена совместной 
работы с Фрейдом. Мне приснилось, что я нахожусь у себя дома, скорее всего на 
втором этаже, в уютной приятной гостиной, меблированной под XVIII век. Меня 
поразило, что я никогда не видел этой комнаты раньше, и я заинтересовался, что 
из себя представляет первый этаж. Спустившись вниз, я увидел мрачноватые 
апартаменты с обшитыми деревом стенами и внушительной мебелью XVI века, а может,
 даже более старинной. Мое удивление и любопытство усилились. Я захотел изучить 
весь дом и спустился в подвал. Там была дверь, за которой оказались каменные 
ступени, ведущие в большую комнату, походящую на склеп. Ее пол был покрыт 
здоровенными каменными плитами, а стены казались очень древними. Изучив кладку, 
я обнаружил, что раствор перемешан с кирпичной крошкой. Это явно были 
древнеримские стены. Мое возбуждение усилилось. В углу помещения одна из плит 
оказалась с металлическим кольцом. Приподняв ее, я увидел узкую череду ступеней,
 ведущих в какую-то пещеру, напоминавшую доисторическое захоронение. На полу 
виднелись два черепа, остатки костей, обломки битой посуды. На этом я проснулся.

 Если бы Фрейд, анализируя этот сон, стал бы по моей методе изучать вызванные 
им ассоциации, а также подтекст сновидения, то чего бы только он не услышал - 
но, увы, он на