бессознательных. Со своей стороны, под душой я мыслю определенный, обособленный 
функциональный комплекс, который лучше всего было бы охарактеризовать как 
«личность». Для более ясного описания того, что я при этом имею в виду, я 
должен привлечь сюда еще некоторые точки зрения. Так, в частности, явление 
сомнамбулизма, раздвоенного сознания, расщепленной личности и т. д., в 
исследовании которых наибольшие заслуги принадлежат французским ученым, привели 
нас к той точке зрения, по которой в одном и том же индивиде может существовать 
множество личностей.
   [Душа как функциональный комплекс или «личность»] Ясно и без дальнейших 
объяснений, что у нормального индивида никогда не обнаруживается такое 
умножение личностей; однако возможность диссоциации личности, подтвержденная 
этими случаями, могла бы существовать и в сфере нормальных явлений, хотя бы в 
виде намека. И действительно, несколько более зоркому психологическому 
наблюдению удается без особых затруднений усмотреть наличность хотя бы 
зачаточных следов расщепления характера даже у нормальных индивидов. Достаточно,
 например, внимательно понаблюдать за кем-нибудь при различных обстоятельствах, 
чтобы открыть, как резко меняется его личность при переходе из одной среды в 
другую, причем каждый раз выявляется резко очерченный и явно отличный от 
прежнего характер. Поговорка «Со своими лается, а к чужим ласкается» 
(Gassenengel — Hausteufel) формулирует, отправляясь от повседневного опыта, 
именно явление такого расщепления личности. Определенная среда требует и 
определенной установки. Чем дольше и чем чаще требуется такая соответствующая 
среде установка, тем скорее она становится привычной. Очень многие люди из 
образованного класса по большей части вынуждены вращаться в двух совершенно 
различных средах — в домашнем кругу, в семье и в деловой жизни. Эти две 
совершенно различные обстановки требуют и двух совершенно различных установок, 
которые, смотря по степени идентификации (см.) эго с каждой данной установкой, 
обусловливают удвоение характера. В соответствии с социальными условиями и 
необходимостями социальный характер ориентируется, с одной стороны, на 
ожиданиях и требованиях деловой среды, с другой стороны — на социальных 
намерениях и стремлениях самого субъекта. Обыкновенно домашний характер 
слагается скорее согласно душевным запросам субъекта и его потребностям в 
удобстве, почему и бывает так, что люди, в общественной жизни чрезвычайно 
энергичные, смелые, упорные, упрямые и беззастенчивые, дома и в семье 
оказываются добродушными, мягкими, уступчивыми и слабыми. Который же характер 
есть истинный, где же настоящая личность? На этот вопрос часто невозможно 
бывает ответить.
   Эти рассуждения показывают, что расщепление характера вполне возможно и у 
нормального индивида. Поэтому мы с полным правом можем обсуждать вопрос о 
диссоциации личности и как проблему нормальной психологии. По моему мнению, — 
если продолжать наше исследование, — на поставленный вопрос следует отвечать 
так, что у такого человека вообще нет настоящего характера, что он вообще не 
индивидуален (см.), а коллективен (см.), то есть соответствует общим 
обстоятельствам, отвечает общим ожиданиям. Будь он индивидуален, он имел бы 
один и тот же характер при всем различии в установке. Он не был бы тождествен с 
каждой данной установкой и не мог бы, да и не хотел бы препятствовать тому, 
чтобы его индивидуальность выражалась так, а не иначе как в одном, так и в 
другом состоянии. В действительности он индивидуален, как и всякое существо, но 
только бессознательно. Своей более или менее полной идентификацией с каждой 
данной установкой он обманывает по крайней мере других, а часто и самого себя, 
относительно того, каков его настоящий характер; он надевает маску, о которой 
он знает, что она соответствует, с одной стороны, его собственным намерениям, с 
другой — притязаниям и мнениям его среды, причем преобладает то один, то другой 
момент.
   [Душа как персона]
   Эту маску, то есть принятую ad hoc установку, я назвал «персоной» — термин, 
которым обозначалась маска древнего актера. Человека, который отождествляется с 
такой маской, я называю «личным» в противоположность «индивидуальному».
   Обе вышеупомянутые установки представляют две коллективные «личности», 
которые мы суммарно обозначим одним именем «персоны». Я уже указал выше, что 
настоящая индивидуальность отлична от них обеих. Итак, персона есть комплекс 
функций, создавшийся на основах приспособления или необходимого удобства, но 
отнюдь не тождественный с индивидуальностью. Комплекс функций, составляющий 
персону, относится исключительно к объектам. Следует достаточно четко отличать 
отношение индивида к объекту от его отношения к субъекту. Под «субъектом» я 
разумею прежде всего те неясные, темные побуждения чувства, мысли и ощущения, 
которые не притекают с наглядностью из непрерывного потока сознательных 
переживаний, связанных с объектом, но которые всплывают, чаще мешая и 
задерживая, но иногда и поощряя, из темных внутренних недр, из глубоких дальних 
областей, лежащих за порогом сознания, и в своей совокупности слагают наше 
восприятие жизни бессознательного. Бессознательное есть субъект, взятый в 
качестве «внутреннего» объекта. Подобно тому как есть отношение к внешнему 
объекту, внешняя установка, так есть и отношение к внутреннему объекту, 
внутренняя установка. Понятно, что эта внутренняя установка вследствие ее 
чрезвычайно интимной и труднодоступной сущности является гораздо менее 
известным предметом, чем внешняя установка, которую каждый может видеть без 
всяких затруднений. Однако мне кажется, что получить понятие об этой внутренней 
установке вовсе не так трудно. Все эти так называемые случайные заторы, причуды,
 настроения, неясные чувства и отрывки фантазий, подчас нарушающие 
сосредоточенную работу, а иногда и отдых самого нормального человека,