| |
еднестатистический индивидуум воспринимает как мучительный конфликт, то, что
обрекает его на муки ценностного выбора – для самоактуализирующегося человека
даже не вопрос, и он управляется с этим так же легко, как с выбором, танцевать
ему или не танцевать. Мучительные вопросы, связанные с любовью и дружбой,
проблемы взаимоотношений с противоположным полом, которые для обычных людей
обращаются в поле битвы, становятся гладиаторской ареной, на которой
разворачиваются кровавые единоборства за самоутверждение – не вопрос и не
проблема для самоактуализирующегося человека, – в дружбе и любви он видит
только приятную возможность для сотрудничества. Для него не существует проблемы
отцов и детей, конфликт поколений – не конфликт для него. Он спокоен не только
по отношению к половому и возрастному полиморфизму, он считает настолько же
безопасными и биологические, и классовые, и политические, и ролевые, и
религиозные различия между людьми. Нам не придется слишком долго искать примеры
тому, как эти различия становились благодатной почвой для тревог, страхов,
враждебности, агрессии и зависти, и нас это почти не удивляет, кажется
неизбежным и даже естественным.
Но, пообщавшись некоторое время с самоактуализирующимися людьми, вы убедитесь,
что тревога, страх, враждебность, агрессия и зависть вовсе не естественны в
данном случае, а скорее, напротив, противоестественны. У моих испытуемых
человеческое разнообразие не только не вызывало страха или тревоги, но,
наоборот, вселяло в них радость и оптимизм.
Взяв за парадигму такие отношения как "учитель-ученик", которые очень часто
становятся отношениями противоборства, мы увидим, что в интерпретации
самоактуализирующегося педагога эти отношения получают совершенно иную окраску.
Урок для самоактуализирующегося педагога – это не ситуация противостояния, не
арена борьбы разнонаправленных желаний и интересов, а приятная возможность
сотрудничества с учеником, возможность совместного исследования и совместного
познания истины. Он отказывается от внешних, сомнительных и спорных атрибутов
своего превосходства, хотя и знает о своем превосходстве над учеником, но его
превосходство сущностно. Ему чужда начальственность тона, многозначительность
интонаций, он ведет себя просто и естественно. Он не давит на ученика своей
эрудицией или авторитетом, не изображает из себя профессора-всезнайку, он
оставляет за собой право просто быть человеком. Он и сам не соперничает со
своими учениками и старается сделать так, чтобы они не конкурировали друг с
другом. В результате такой установки преподавателя в стенах его класса
невозможны зависть, страх, подозрительность или тревога. Мы знаем, что все эти
реакции возникают в ответ на угрозу, следовательно, для того, чтобы искоренить
зависть, страх, подозрительность и тревогу, необходимо всего-навсего исключить
возможность угрозы. Несложно расширить все эти рассуждения на отношения между
супругами, между родителями и детьми, на другие межличностные отношения,
которые столь же заслуживают гармонии, как и вышеописанные отношения
"учитель-ученик".
Очевидно, что моральные принципы и ценности отчаявшегося человека, если не все,
то хотя бы некоторые из них, отличаются от принципов и ценностей психологически
здорового человека. Эти люди по-разному воспринимают физическую, социальную и
психологическую реальность, по-разному структурируют и интерпретируют ее.
Человек, не удовлетворенный в своих базовых потребностях, воспринимает мир как
вражескую территорию, как дикие джунгли, населенные сильными и слабыми
животными, хищниками и жертвами, победителями и побежденными. Система ценностей
обитателя джунглей неизбежно подчинена потребностям низших уровней, главным
образом животным потребностям и потребности в безопасности. Иное дело – человек,
удовлетворивший свои базовые потребности. У него сформировано чувство
психологического достатка, которое он воспринимает как само собой разумеющееся,
и потому он устремляется к поиску иного, более высокого удовлетворения. Таким
образом, можно уверенно утверждать, что эти люди исповедуют – должны
исповедовать – разные ценности.
Ценностная система самоактуализирующегося человека представлена главным образом
ценностями уникальными и самобытными для данного человека, ценностями, которые
непосредственно отражают его характер. Поэтому мы можем говорить о том, что
ценностная система самоактуализирующегося человека представляет собой скорее
экспрессивный, нежели функциональный феномен. Это умозаключение не требует
доказательств, оно справедливо уже по определению, – самоактуализация всегда
предполагает актуализацию собственной "самости", собственного Я, которое всегда
уникально и неповторимо. Не может быть двух одинаковых Я. Есть только один
Ренуар, один Брамс и один Спиноза. Я говорил о том, что мои испытуемые во
многом схожи, но, несмотря на это, каждый из них абсолютно индивидуален, каждый
остается самим собой и только собой, – никогда и ни при каких обстоятельствах
их не спутаешь друг с другом. Они одновременно и очень похожи, и очень непохожи
друг на друга. Это совершенно особая группа людей, она отлична от любой группы
из когда-либо описывавшихся в психологической литературе. Каждого из этих людей
можно назвать индивидуалистом, но каждый из них в то же самое время есть
глубоко социальной личностью, личностью, отождествляющей себя со всем
человечеством. В отличие от других людей эти люди сумели приблизиться и к своей
человеческой, общевидовой природе, и к своей уникальной, индивидуальной природе.
САМОАКТУАЛИЗАЦИЯ И ПРЕОДОЛЕНИЕ ДИХОТОМИЙ
В этом разделе мы, наконец, можем позволить себе сформулировать одно очень
важное теоретическое положение, которое закономерно вытекает из нашего
исследования феномена самоактуализации, и акцентировать на нем ваше внимание.
По ходу этой главы, как и в предшествующи
|
|
