вание успеха, но и переживание неудачи, трагедии, поражения, равно 
как и чувство ответственности за близких людей; они не освободились от 
перфекционистских иллюзий и не стали реалистами, они не примирились со смертью, 
не научились терпению: они не успели познать свои пороки и потому не умеют 
сострадать порокам других; они пока не умеют быть снисходительными к родителям 
и взрослым, уважать власть и авторитеты; они не получили достаточного 
образования и не открыли для себя пути, ведущие к мудрости; им недостает 
мужества, чтобы достойно принять безвестность, отсутствие признания, они 
стесняются быть хорошими, добродетельными людьми, и т.д. и т.п. 
В любом случае, о какой бы возрастной категории мы ни говорили, я считаю, что с 
точки зрения психологической стратегии было бы полезно различать понятия 
зрелости, дочеловечивания, самоактуализации, с одной стороны, и понятие 
здоровья – с другой. Здоровье разумнее было бы трактовать как "развитие и 
движение в сторону самоактуализации": в такой трактовке концепция здоровья 
наполняется особым смыслом и становится вполне доступной для научного изучения. 
Проведенные мною исследования молодых людей, студентов колледжа позволяют мне 
настаивать на принципиальной возможности обнаружения эмпирических различий 
между "здоровым" и "нездоровым". У меня сложилось впечатление, что здоровые 
юноши и девушки продолжают расти: они приятны и привлекательны, в них нет 
злобы; в глубине души они добры и альтруистичны (хотя и стыдятся проявлений 
этих качеств), они могут быть нежными сыновьями и дочерьми, они готовы дарить 
свою любовь тем представителям старшего поколения, которые, на их взгляд, 
заслуживают этого. В среде сверстников они зачастую чувствуют себя неуверенно, 
так как их мнения, вкусы и пристрастия более традиционны, более искренни, более 
метамотивированы (а значит, и более добропорядочны), чем мнения и вкусы 
среднего большинства. Втайне они испытывают неловкость, сталкиваясь с 
проявлениями жестокости, злобы и стадного чувства, которые мы часто можем 
наблюдать в молодежной среде. 
Разумеется, у меня нет полной уверенности в том, что вышеописанный синдром 
здоровья служит прямой дорогой к самоактуализации в зрелом возрасте. Только 
долгосрочные исследования могут дать однозначный ответ на этот вопрос. 
Я определил моих самоактуализирующихся испытуемых как людей, трансцендировавших 
свою принадлежность к той или иной национальности, и мог бы добавить, что 
каждый из них преодолел свою классовую и кастовую принадлежность. Так 
показывают мои исследования, хотя я, признаться, ожидал обнаружить, что 
достаток и высокое социальное положение повышают вероятность самоактуализации. 
При работе над этим изданием я поднял еще один вопрос, а именно: "Правда ли, 
что самоактуализация возможна только в окружении "хороших" людей, только в 
хорошем обществе?" И теперь, оглядываясь назад, могу поделиться впечатлением, 
которое, конечно, требует проверки. Как мне кажется, самоактуализирующиеся люди 
по сути своей очень гибки, они способны адаптироваться к любой среде, к любому 
окружению. С хорошими людьми они обращаются именно так, как того заслуживают 
хорошие люди, тогда как к плохим относятся именно как к плохим. 
Полезным для лучшего понимания самоактуализирующегося человека оказался вывод, 
который я сделал в процессе изучения "жалоб" (291), – я обнаружил, что многие 
люди не умеют ценить возможность удовлетворения потребностей и желаний, а порой 
с пренебрежением относятся к уже Удовлетворенной потребности. 
Самоактуализирующимся индивидуумам почти не свойственно это заблуждение, 
которое служит источником многих человеческих страданий. Другими словами, 
самоактуализирующиеся люди умеют быть "благодарными". Они всегда помнят о 
дарованных им жизнью благах. Для них чудо всегда остается чудом, даже если они 
сталкиваются с ним вновь и вновь. Именно эта способность непрестанно осознавать 
ниспосланную им удачу, именно эта благодарность судьбе за возможность 
наслаждаться благами жизни служит гарантией того, что жизнь для них никогда не 
утратит свою ценность, привлекательность и новизну. 
Признаться, я испытал большое облегчение, когда мне удалось благополучно 
завершить исследование самоактуализирующихся людей. Начиналось оно как азартная 
игра, я упрямо пытался доказать то, что нашептывала мне интуиция, зачастую 
поступаясь при этом то одним, то другим из основных канонов научного метода и 
философской критики. Я руководствовался правилами, которые я сам придумал, и 
прекрасно понимал, сколь тонок лед под моими ногами. Неудивительно, что на всем 
протяжении исследований я не мог избавиться от тревоги, сомнений и внутренних 
противоречий. 
За последние несколько десятилетий мои предположения много раз были проверены и 
подтверждены (см. библиографию), и, казалось бы, теперь я мог бы перестать 
тревожиться. Однако мне слишком хорошо известно, что главные методологические и 
теоретические проблемы все еще не решены. Проделанная нами работа – лишь начало 
долгого пути. Теперь в нашем распоряжении имеются гораздо более объективные, 
согласованные и безличные методы отбора самоактуализирующихся (здоровых, 
дочеловечивающихся, самостоятельных) людей, чем прежде. Четко обозначен 
кросс-культурный аспект работы. Длительные исследования людей, от колыбели до 
могилы, предоставят нам подтверждения нашей правоты, единственно надежные, по 
моему мнению. Выборки испытуемых будут более репрезентативны, в отличие от 
моего принципа отбора, более сходного с выбором чемпионов Олимпийских игр. Нам 
предстоит более обстоятельно, чем это делал я, исследовать самые "упрямые" из 
дурных привычек лучших представителей рода человеческого, и мы приблизимся к 
пониманию самой сущности человеческого зла. 
Я убежден, что такого рода исследования преобразят наше понимание науки (292), 
этики и ценностей (314), религии (293), труда, менеджмента и межличностных 
отношений (291), общества (312), и кто знает чего еще. Кроме того, я думаю, что 
большие социальные и образовательные изменения могли бы начаться почти 
немедленно, если, например, мы убедили бы нашу м