причиняет 
боль. Такое осознание по сути своей феноменологично, это феноменология 
собственного животного начала, раскрытие собственной биологии посредством ее 
познания и проживания – можно называть это субъективной биологией, 
интроспективной биологией, прочувствованной биологией или придумать какие-то 
другие названия.
Опять же, какие бы названия мы ни изобретали, суть останется неизменной, и 
заключается она в субъективизации объективного, то есть в субъективном познании 
объективного, в раскрытии специфических видовых характеристик человечности. Это 
индивидуальное познание общего и универсального, личное раскрытие безличного и 
надличного (и даже трансчеловеческого). Одним словом, инстинктоидная природа 
человека должна изучаться и субъективными, и объективными методами, и в 
процессе поиска себя, и традиционными метода наблюдения. Биология не может быть 
только объективной наукой, в ней обязательно должен присутствовать субъективный 
компонент. 
Перефразируя слова Мак-Лэйша, выражу свою мысль так: 
Не ищи в человеке смысла. 
Человек – он и есть человек.

Глава 7
ПОТРЕБНОСТИ ВЫСШИЕ И НИЗШИЕ
РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ВЫСШИМИ И НИЗШИМИ ПОТРЕБНОСТЯМИ
В данной главе я попытаюсь показать, что можно говорить о реальных основаниях 
для подразделения потребностей на "высшие" и "низшие". Аргументация, которую я 
приведу ниже, поможет подтвердить выдвигаемое мною положение о том, что 
организм сам диктует иерархию ценностей, а ученый лишь наблюдает за ней и 
описывает ее. К сожалению, мне придется доказывать очевидные вещи, и все оттого,
 что в науке почему-то утвердилось представление о том, что иерархия ценностей 
творится ученым, что она несет на себе печать его вкусов и предубеждения, 
основывается лишь на его интуитивных догадках и допущениях, бездоказательных и 
недоказуемых. Во второй части главы я перечислю ряд возможных позитивных 
последствий дифференциации потребностей на высшие и низшие. 
Невнимание к проблеме ценностей, нежелание признать ее научно-психологическую 
значимость не только ослабляет психологию как науку, не только препятствует ее 
полному развитию, но и подталкивает человечество к гипернатурализму, к 
этическому релятивизму, к хаосу и нигилизму. Если же нам удастся 
продемонстрировать, что способность совершать выбор между высшим и низшим, 
между сильным и слабым заложена в самой природе организма, то разговоры об 
относительности ценностей и ценностного выбора, об отсутствии естественных 
критериев разграничения добра и зла, о том, что одна ценность ничем не лучше 
другой, прекратятся за отсутствием предмета обсуждения. Принцип естественного 
выбора уже выдвигался мною в главе 4. Базовые потребности естественным образом 
выстраиваются в совершенно отчетливую иерархию, в которой более сильная, более 
насущная потребность предшествует менее сильной и менее насущной. Например, мы 
уже можем вполне определенно заявить, что потребность в безопасности сильнее, 
чем потребность в любви, ибо при фрустрации этих потребностей первая явно 
доминирует в организме. Физиологические потребности (взаимоотношения между 
которыми также подчиняются внутренней иерархии) насущнее, чем потребность в 
безопасности, которая сильнее, чем потребность в любви, которая, в свою очередь,
 сильнее потребности в уважении, более сильной, чем потребности в осуществлении 
своей самобытности, которые мы обобщаем в рамках одной потребности – 
потребности в самоактуализации. 
Именно таков порядок потребностей, в соответствии с которым организм совершает 
выбор, или отдает предпочтение. Но с этим порядком связан не только процесс 
выбора, его отчетливое влияние обнаруживает себя и в иных сферах. Перечислим 
их: 
1. В филогенетическом, или эволюционном плане более высокая потребность 
представляет собой более позднее образование. Если потребность в пище – общая 
для всех живых организмов, то потребность в любви присуща только человеку и, 
возможно, высшим человекообразным обезьянам, а потребность в самоактуализации, 
бесспорно, – одному лишь человеку. Чем выше потребность, тем более специфична 
она для человека. 
2. В процессе онтогенетического развития высшие потребности обнаруживаются 
позже, чем низшие. При рождении человек обладает одними лишь физиологическими 
потребностями и, возможно, в очень слабой, зачаточной форме – потребностью в 
безопасности, которая проявляется в реакции испуга и наличие которой косвенно 
может быть подтверждено общим наблюдением, согласно которому ребенок 
развивается лучше, если окружающий его мир отличается стабильностью и 
регулярностью. Только спустя несколько месяцев ребенок начинает выказывать 
первые признаки социальной привязанности и избирательной любви, и еще позже, 
если чувствует себя в безопасности и если окружен любовью родителей, 
обнаруживает стремление к самостоятельности, независимости, потребность в 
достижении, в уважении, в оценке, в похвале. Что касается потребности в 
самоактуализации, то даже Моцарт обрел ее не раньше, чем в трех-четырехлетнем 
возрасте. 
3. Чем выше место потребности в иерархии потребностей, тем менее насущна она 
для выживания, тем дольше она может оставаться неудовлетворенной и тем выше 
вероятность ее полного исчезновения. Потребности высших уровней отличаются 
меньшей способностью к доминированию и меньшей организационной силой. Если 
низшие потребности требуют немедленного удовлетворения, мобилизуют все силы 
организма и вызывают автономные реакции, призванные обеспечить их 
удовлетворение, то высшие потребности не так настоятельны. Отчаянное, 
маниакальное стремление к безопасности наблюдается гораздо чаще, чем 
маниакальное стремление к уважению окружающих. Депривация высших потребностей 
не вызывает таких отчаянных реакций самозащиты, как депривация низших