димых, поверхностных различий, которые обнаруживаются в конкретных желаниях 
представителей разных культур. 
Бесспорно, сознательное содержание мотивационной жизни может быть совершенно 
разным у представителей разных культур. Однако, большинство антропологов 
сходятся во мнении, что у всех людей, и в том числе у представителей разных 
культур, столь разных на первый взгляд, так непохожих друг на друга, на самом 
деле очень много общего, и что по мере того, как мы узнаем людей ближе, мы 
обнаруживаем все больше и больше сходства между ними. Только тогда мы начинаем 
понимать, что самые броские, самые разительные различия, такие, например, как 
разница в прическах, в одежде, в гастрономических предпочтениях, – на самом 
деле внешние и несущественные. В какой-то мере и наша классификация базовых 
потребностей обусловлена стремлением найти то общее, что объединяет всех людей 
независимо от цвета их кожи, национальности, стиля жизни, привычек, манеры 
держаться и прочих внешних вещей. Мы не готовы со всей уверенностью заявить, 
что наша классификация – истина в последней инстанции, что она универсальна 
абсолютно для всех культур. Мы утверждаем лишь, что она несколько более 
универсальна, несколько более ультимативна, что она позволяет нам приблизиться 
к пониманию общих характеристик человека, помогает нам понять, что базовые 
потребности представляют собой гораздо более универсальную характеристику 
человека, чем его сознательные желания. 
Множественная мотивация поведения
Ни одна из упомянутых нами потребностей почти никогда не становится 
единственным, всепоглощающим мотивом поведения человека. Подтверждением этому 
могут стать исследования таких форм поведения, которые принято называть 
физиологически мотивированными, например, исследования пищевого или 
сексуального поведения. Клиническим психологам давно известно, что посредством 
одного и того же поведенческого акта могут выражаться самые разные импульсы. 
Иначе говоря, практически любой поведенческий акт детерминирован множеством 
детерминант или множеством мотивов. Если говорить о мотивационных детерминантах,
 то поведение, как правило, детерминировано не одной отдельно взятой 
потребностью, а совокупностью нескольких или всех базовых потребностей. Если мы 
сталкиваемся с поведенческим актом, в котором мы можем выявить единственную 
детерминанту, единственный мотив, то нужно понимать, что мы имеем дело с 
исключением. Человек ест для того, чтобы избавиться от чувства пустоты в животе,
 но это не единственная причина. Человек ест также и потому, что стремится к 
комфорту, к безопасности или пытается таким образом удовлетворить иные свои 
потребности. Человек занимается любовью не только под воздействием полового 
влечения. Для одного половой акт служит способом мужского самоутверждения, для 
другого это возможность властвовать, почувствовать себя сильным, третий, 
занимаясь любовью, ищет тепла и сочувствия. Хорошей иллюстрацией этому тезису 
послужило бы специальное исследование. Мне кажется, что возможно было бы (если 
не практически, то хотя бы теоретически) проанализировать любой отдельно взятый 
поведенческий акт конкретного индивидуума и попытаться обнаружить в нем 
конкретные проявления его физиологических потребностей, его потребности в 
безопасности, потребности в любви, потребности в самоуважении и потребности в 
самоактуализации. Такой подход в корне отличен от наивного, прямолинейного 
подхода, принятого в психологии личности, когда поведенческий акт жестко 
соотносится с определенной чертой характера или с определенным мотивом, 
например, акт агрессии рассматривается как свидетельство агрессивности человека.
 
Множественная детерминация поведения
Базовые потребности не предопределяют все поведение человека. Можно сказать 
даже, что не за всяким поведенческим актом обязательно стоит какой-то мотив. 
Есть и иные, кроме мотивов, детерминанты поведения. В роли одной из важнейших 
детерминант выступает внешняя среда, или так называемое поле. Все поведение 
человека может, по крайней мере теоретически, предопределяться влияниями среды 
или даже каким-то одним, специфическим, изолированным внешним стимулом, и такое 
поведение мы называем ассоциативным или условно-рефлекторным. Если в ответ на 
стимульное слово "стол" в моей голове мгновенно возникает картинка стола или 
стула, то очевидно, что эта реакция никак не связана с моими базовыми 
потребностями. 
Кроме того, хочу вновь привлечь ваше внимание к прозвучавшему выше тезису, 
согласно которому те или иные формы поведения имеют большую или меньшую связь с 
базовыми потребностями, то есть характеризуются разной степенью 
мотивированности. Одни поведенческие акты можно назвать высокомотивированными, 
другие – слабомотивированными, третьи – вовсе не мотивированными (это не мешает 
нам утверждать, что все поведенческие акты чем-то детерминированы). 
Необходимо также учитывать различия между экспрессивным и функциональным (или 
целенаправленным) поведением. Эспрессивное поведение не имеет цели, оно не 
более чем отражение личности, индивидуальности. Глупец ведет себя глупо не 
потому, что хочет выглядеть дураком или старается вести себя так, а просто 
потому, что он таков, каков он есть. То же самое можно сказать о певце, который 
поет басом, а не тенором или сопрано. Спонтанные движения здорового ребенка, 
улыбка, озаряющая лицо счастливого человека, бодрая, пружинистая походка 
молодого, здорового мужчины, его всегда расправленные плечи – все это примеры 
экспрессивного, нефункционального поведения. Общий стиль, манера поведения, – 
как мотивированного, так и немотивированного, – сами по себе могут считаться 
экспрессивным поведением (8, 486). 
Поневоле задаешься вопросом: всякое ли поведение экспрессивно, или иначе, 
всякое ли поведение отражает индивидуальность человека? Отвечу: нет. 
Механическое, автоматизированное или конвенциональное поведение может быть и 
экспрессивным, и неэкспре