ся ожидать столь 
же радикального эффекта, как от традиционных фрейдовских техник, все же в 
некоторых случаях они могут оказаться полезными, и потому на них следует 
обратить более пристальное внимание. 
Владению этими техниками может научиться всякий, кто обладает достаточным умом 
и готов пройти соответствующий курс обучения в институте психиатрии или 
психоанализа или на курсах клинической психологии. Но нет ничего удивительного 
в том, что разные психотерапевты применяют их с разной степенью эффективности. 
Судя по всему, очень многое в данном случае зависит от интуиции 
инсайт-терапевтов. Кроме того, кажется очевидным, что существенное влияние на 
эффективность психотерапии оказывает здоровье личности психотерапевта, недаром 
все институты психоанализа предъявляют к своим слушателям особые требования 
личностного плана. 
Величайшая заслуга Фрейда заключается еще и в том, что он первым заговорил о 
необходимости познания терапевтом самого себя, осознания своих собственных 
бессознательных желаний и запретов. Но необходимость такого рода осознания 
признается в полной мере только психоаналитиками, представители других 
психотерапевтических школ обращают мало внимания на эту сторону дела, не 
отдавая себе отчет в том, что тем самым они загоняют себя в тупик. Я уже не раз 
говорил о том, что любое средство, которое помогает терапевту стать более 
здоровой личностью, одновременно помогает ему стать лучшим терапевтом. И в 
данном случае психоанализ или любая другая глубинная терапия может оказать 
терапевту совершенно реальную помощь. Если даже в результате проведенного курса 
психоанализа терапевт и не станет абсолютно здоровым человеком, он, по крайней 
мере, осознает, что именно представляет для него угрозу, где находятся корни 
его глубинных конфликтов и фрустраций. Он получит возможность предвидеть 
неблагоприятные последствия собственных нерешенных проблем, а значит, не станет 
переносить их на пациента. Помня о них, он сможет оставить их при себе. 
Мы уже говорили о том, что еще не так давно личность психотерапевта имела 
гораздо большее значение, чем его знания и умения. Но сейчас по мере усложнения 
психотерапии все большее значение приобретает профессионализм. Если мы 
проследим, как изменялись представления о хорошем психотерапевте в последние 
два десятилетия, то обнаружим, что такие факторы, как личность или характер 
терапевта, постепенно утрачивали свою значимость, тогда как знания, подготовка, 
владение техниками терапии становились все более и более важными; можно со всей 
уверенностью предсказать, что такая динамика сохранится и в будущем, что в 
конце концов психотерапия превратится в высокотехничную область человеческого 
знания. В предыдущем разделе я воздал хвалу "народной" психотерапии. Я не 
отказываюсь от своих слов и сейчас. Еще не так давно она была единственным 
орудием психотерапевтического воздействия, и она по-прежнему необходима для 
здоровья общества и эта необходимость не отпадет никогда. Но в наше время 
человеку уже ни к чему подбрасывать монету, решая, пойти за советом к духовнику 
или обратиться к психоаналитику. Хороший психотерапевт оставил далеко позади 
всех других целителей человеческих душ. 
Можно надеяться, что в будущем, особенно если общество станет лучше, люди не 
будут обращаться к терапевту за любовью, поддержкой и уважением, сама жизнь 
станет для них источником удовлетворения этих потребностей. Профессиональная же 
психотерапия будет врачевать более сложные недуги, которые не могут быть 
устранены с помощью простой гратификационной терапии. 
Это может показаться парадоксальным, но предыдущие теоретические рассуждения 
приводят нас и к совершенно противоположному выводу. Если, как мы говорили, 
благотворному воздействию психотерапии в большей мере подвержены относительно 
здоровые люди, то очевидно, что в целях экономии времени профессиональная 
психотерапия будет иметь дело главным образом с этими людьми. Ведь лучше помочь 
в совершенствовании десятку людей за год, чем потратить весь год на одного, 
особенно если эти десять человек сами по роду своих занятий оказывают влияние 
на людей (врачи, учителя, социальные работники и т.п.). Зачатки этой тенденции 
обнаруживаются уже сейчас. Любой опытный психоаналитик или экзистенциальный 
аналитик склонен гораздо больше времени тратить на анализ, обучение и 
подготовку своих молодых коллег, нежели непосредственно на излечение больных. 
Все больше набирает силу практика психотерапевтической подготовки медицинских и 
социальных работников, психологов, воспитателей, учителей. 
Завершая анализ инсайт-терапии, необходимо, на мой взгляд, снять противоречие, 
на первый взгляд разделяющее инсайт и удовлетворение потребностей. Инсайт может 
быть чисто когнитивным, сугубо рационалистическим (холодное, бесчувственное 
осознание), но совсем другое дело – инсайт организмический, или совершенный 
инсайт, о котором говорили некоторые последователи Фрейда. Часто оказывается, 
что само по себе знание о симптомах, даже если оно подкреплено пониманием их 
генезиса и динамической роли в психической организации индивидуума, не 
оказывает должного терапевтического воздействия. Инсайт почти бесполезен, если 
он не сопровождается эмоциональным переживанием, чувственным проживанием опыта, 
катарсисом. Совершенный инсайт – это не только когнитивный опыт, в нем 
обязательно присутствует эмоциональный компонент. 
Возможно и несколько иное, более тонкое понимание инсайта, согласно которому 
инсайт может нести в себе конативное, гратификационное или фрустрирующее начало.
 В результате инсайта у человека нередко возникает чувство, что он любим, 
опекаем, или, наоборот, презираем и отвергнут. Эмоцию, о которой в данном 
случае говорит аналитик, можно рассматривать как реакцию индивидуума на 
осознание им того или иного факта. Например, пациент, вспомнив все двадцать лет,
 которые он прожил вместе с отцом, заново прочувствовав этот опыт, неожиданно 
осознает, что отец, несмотря на все существовавшие между ними разногласия, на 
самом деле любил и