нной. Я чувствовал, что это было одной из
алогичных  предпосылок  знания дона Хуана. Однако,  я  также
чувствовал, что, если бы он захотел, он мог бы объяснить это
мне.  Я  настаивал, спрашивая его о том, что он имел в  виду
под этим.
     -  Ты думаешь, что страж был чем-то, что ты знал, - это
то, что я имею в виду.
     - Но я не думал, что это было что-то, что я знал.
     -  Ты  думал, что он был безобразным. Его размеры  были
потрясающими.  Это  было  чудовище. Ты знал  эти  все  вещи.
Поэтому, страж был всегда чем-то, что ты знал, и пока он был
чем-то,  что ты знал, та не  в и д е л   его. Я говорил тебе
уже,  что  страж  должен стать ничем, и, все же,  он  должен
оставаться  перед  тобой. Он должен быть там, и он, в то  же
самое время должен быть ничем.
     - Как же это может быть, дон Хуан? Ты говоришь абсурд.
     -  Да.  Но это и есть  в и д е н ь е .    В  действите-
льности,  бесполезно  говорить  об этом.  "Виденье",  как  я
говорил прежде, узнается посредством "виденья".
     -  Очевидно,  у  тебя  нет проблем с  водой.  Ты  почти
"видел"  ее  на днях. Вода - это твой "кардинальный  пункт".
Все,  что  теперь  нужно  тебе,  это  совершенствовать  свою
технику  "виденья".  Ты  имеешь сильного  помощника  в  духе
водного места.
     - Это другой мой жгучий вопрос, дон Хуан.
     -  Ты можешь иметь все жгучие вопросы, какие хочешь, но
мы  не  можем говорить о духе водного места в его районе.  В
действительноти,  лучше не думать об этом совсем. Не  думать
совсем.  В  противном случае дух заманит тебя, и,  если  это
случается,  нет  ничего,  что живой человек  может  сделать,
чтобы  помочь  тебе.  Поэтому, держи свой  рот  закрытым,  и
удерживай свои мысли на чем-нибудь еще.
     Около  десяти  часов на следующее утро дон  Хуан  вынул
свою  трубку  из  футляра, наполнил ее  курительной  смесью,
затем  вручил ее мне и велел мне отнести ее на берег  ручья.
Держа трубку двумя руками, я сумел расстегнуть свою рубашку,
положить  трубку внутрь и крепко держать ее. Дон Хуан принес
два  соломенных мата и небольшой поднос с углями. Был теплый
день.  Мы  сели  на циновки в тени небольшой  рощи  деревьев
б р е а   у самого края воды. Дон Хуан положил уголь в чашку
трубки  и велел мне курить. У меня не было никакого опасения
или  какого-нибудь   чувства   приподнятого   настроения.  Я
вспомнил,  что во время моей второй попытки "видеть" стража,
после  того, как дон Хуан объяснил его природу, у меня  было
особое  ощущение  удивления  и благоговения.  На  этот  раз,
однако,  хотя  дон  Хуан   предупредил  меня  о  возможности
действительного  "виденья"  воды, у меня не  было  эмоциона-
льного увлечения - у меня было только любопытство.
     Дон  Хуан  заставил   меня   курить   дважды  во  время
предыдущих  попыток.  В  данный   момент   он  наклонился  и
прошептал  в мое правое ухо, что он собирается научить меня,
как  использовать  воду   для   того,   чтобы  двигаться.  Я
чувствовал  его  лицо очень близко, как будто  он  приставил
свой  рот  к  моему уху. Он сказал мне, чтобы я  не  смотрел
пристально на воду, а сфокусировал свои глаза на поверхности
и внимательно смотрел до тех пор, пока вода не превратится в
зеленый  густой  туман. Он повторил еще и еще, что я  должен
сосредоточить  свое  внимание на тумане до тех пор, пока  не
обнаружу чего-нибудь еще.
     -  Смотри на воду перед собой, - слышал я его голос,  -
но  не  позволяй ее звуку унести тебя куда-нибудь.  Если  ты
позволишь  звуку воды унести тебя, я не смогу никогда  найти
тебя  и  привести  обратно. Теперь войди в зеленый  туман  и
прислушайся к моему голосу.
     Я слушал и понимал его с чрезвычайной ясностью. Я начал
внимательно смотреть на воду и имел очень необычное ощущение
физического  удовольствия  - зуд, неопредеденное счастье.  Я
долгое  время пристально смотрел, но не обнаруживал зеленого
тумана.  Я чувствовал, что мои глаза выходили из фокуса, и я
должен  был бороться, чтобы удерживать свой взгляд на  воде;
наконец,  я  больше не смог контролировать свои глаза и  был
вынужден  закрыть  их, или мигнуть, или, возможно, я  просто
потерял свою способность фокусироваться; во всяком случае, в
этот  самый   момент   вода   остановилась,   она  перестала
двигаться.  Она,  казалось,   стала   картиной.   Рябь  была
неподвижной. Затем вода начала слабо шипеть, как будто в ней
были  частички  карбоната, которые сразу  взрывались.  Ч